Собравшись с силами и отдышавшись после продолжительного нахождения в едком дыму, Майкл поднялся на ноги и решился возвращаться обратно. Он достиг той самой цели, о которой и мечтал последние несколько недель. Больший ужас накладывало то, что он сам лично стал причиной уничтожения этой поляны, которую так надеялся увидеть. Но несмотря на плачевный и жестокий финал, задача его была выполнена. Осталось только вернуться домой.
Домой.
Именно это слово и прозвучало в его голове, когда он просто подумал о том, что ему хочется вернуться обратно к Марии. Но почему же он назвал её «домом»? Ведь дом — огромное здание, где можно жить и наслаждаться жизнью, чувствовать себя в безопасности. Литейный завод никак не подходил под это определение, по крайней мере потому, что Майкл только страдал, находясь в нём. Но что же всё-таки было домом? Почему Майкл подумал о Марии, как о доме? Ощущая спокойствие рядом с этой прекрасной девушкой, он чувствовал себя, как будто… дома, там, где когда-то рос, где находился всю осознанную жизнь. Где была Мария, там и было безопасное место, спокойное и беззаботное. Значит, домом для Майкла стало не какое-то здание, домом для него стал человек, способный понять его измученную душу, пригреть её и успокоить, предоставить ей защиту и напоить самыми радостными и приятными мыслями.
Сам того не осознавая, Майкл подсознательно пришел к выводу, что нуждается не в огромном замке, а в нежном сердце, в котором он способен найти покой.
Майкл отдалялся от огромного сожжённого поля. Обойдя город на достаточно большой дистанции, он пошел обратно к ней. Начало пути особо не вызывало никаких проблем, и, он начал надеяться, что и дальнейшая дорога будет спокойной и безопасной.
Будучи ведомым не картой и заранее проложенным путём, а врождённым превосходным чувством направления, Майкл сам отправился в нужную сторону. Пережитое заставило его смотреть на мир под другим углом; встреча с новым лицом, прощание с семьёй, размышления о Марии и судьбе. Майкл ощущал то, как что-то меняется в нём, как он становится кем-то другим, кем-то лучше прежнего «я».
Хоть путь туда и обратно отличались друг от друга, возвращение уже не предвещало какой-либо беды или встречи с чем-то необычным и удивительным. Не желая делать длительные и ненужные перерывы, Майкл полностью игнорировал различные города и небольшие населённые пункты, ограничивая свои остановки холодной землёй под открытым небом.
Где-то изредка путнику попадались дикие животные, которые, как и раньше держались от него на почтительном расстоянии. Даже опасные представители фауны, такие как волки, если и наблюдали за странствующим человеком, то не пытались что-нибудь предпринять. Это странное поведение зверей, которые превосходно видели ослабшее состояние Майкла и отсутствие способностей к самозащите, добавляло ещё больше вопросов. Быть может, все животные с почётом относились к одному из последних представителей некогда властвующего вида; быть может, Майкл с самого города нёс с собой какой-то странный запах или другие изменения, которые заранее предупреждали каждого встречного.
Проводя дни на ногах и ночи на траве, Майкл потратил несколько дней, чтобы вернуться. Картина, которую он так надеялся забыть, заново навестила его, представ перед ним во всей красе. Увидеть металлургический завод было несложно: его огромные дымовые трубы были легко заметны на расстоянии нескольких километров. Уже эти гиганты, — стоило им показаться в поле зрения, — предвкушали какую-то зловещую встречу, какое-то недоброе ознаменование чему-то скорому и неотвратимому. Недалеко от границы территории завода, Майкл наскоро обратно перемотал руку, чтобы сразу при возвращении не появились неловкие вопросы.
Внешне завод никак не изменился: вокруг него также царствовали горы мусора и стойкий сетчатый забор. Чем ближе подходил Майкл, тем ощутимее становилась обстановка всей местности. Горький запах, витающий в воздухе, почти сразу стал прорезать чувствительный нос, даже само окружение постепенно стало окрашиваться в какой-то смертельно-чёрный цвет.
Огороженная территория привычно молчала как склеп.
Каким Майкл оставил это место, таким он его и встретил заново. Время будто бы стороной обходило этот проклятый комплекс. Конечно, времени с ухода Майкла прошло не особо много, но он был уверен, что даже за несколько месяцев или лет ни внешний вид, ни обстановка в этом месте никак не изменится.
Когда же Майкл оказался за забором, он прямиком направился внутрь литейного корпуса, где жил вместе с Марией и Стрелком. Подходя ближе к зданию, он заметил единственное, странное и пугающее изменение в этой конструкции: в одной из стен зияла крупная дыра. Этот пролом был проделан с внешней стороны, о чём говорила огромная куча разбросанных внутри зала осколков стекла, кирпича и кусков металлических балок. Ничего другого не наблюдалось, весь остальной «гарнитур» был в целости и сохранности. Только недалеко от разлома были различимы глубокие впадины в полу и несколько следов высохшей жидкости багряного цвета.
Вид нескольких старых пятен очень сильно смутил мужчину, из-за чего он сразу же встал в ступор. В нос ударила сильная вонь, рассудок мутнел, а в ушах застыл противный писк. Не стоило и гадать о том, что это была за жидкость и как она здесь появилась. Майкл достаточно много раз в своей жизни встречался с различными ранами и их последствиями. Стоило ему только увидеть эти пятна, как он сразу понял: кто-то ранен.
Майкл смотрел на последствия какого-то происшествия или драки. Он бегло начал осматриваться, чтобы ещё более подробно увидеть окружение, и, быть может, найти подсказку, которая сможет предоставить ему ответ на главный вопрос.
Вокруг было пусто, никаких тел или оружия, только кучи заострённого и ржавого металла. В ушах всё ещё царил писк, из-за чего казалось, будто бы каждая балка, что находилась недалеко, извивалась на подобии ядовитых змей. Ничего не давало Майклу ответа на преследуемый его вопрос, из-за чего он всё сильнее и сильнее начинал паниковать, боясь в конечном итоге столкнуться с резкой и пугающей правдой.
Только при дальнейшем продвижении, Майкл начал замечать всё больше и больше деталей. На подступе к лестнице в хоромы Стрелка, на земле были видные другие следы битвы. Небольшой кровавый след тянулся к лестнице; недалеко от новой багровой лужи лежали ошмётки кожи, что ранее была частью чей-то одежды. Путник сразу обрадовался, увидев эти клочья, так как прекрасно помнил, что Мария ничего подобного не носила, а значит, если кто-то и пострадал, то точно не она. Но всё же окончание столь трагичного происшествия продолжало давить на него. Ведь, если такое несчастье случилось с незнакомцем, то значит, что Мария осталась одна, без какой-либо защиты.
Только в эту минуту, представляя и обдумывая всё, что могло здесь произойти, и может произойти в ближайшее время, Майкл смог услышать странный стук, дошедший до него через непрекращающийся писк в ушах.
И действительно, сверху, куда уже сломя голову собирался взобраться Майкл, доносился тихий стук по металлической поверхности. Он был слабым, но довольно активным; кто-то жалобно ломился в дверь, что вела к Стрелку и Марии, кем бы ни был этот человек, он явно из последних сил пытался достичь своей цели. Начиная подъём, Майкл вооружился для того, чтобы встретить возможного неприятеля и навсегда забрать Марию с собой. То, что «грандиозный замок» Стрелка пал от неизвестного вторгнувшегося неприятеля, говорило о том, что этот человек неспособен защитить ни себя, ни других.
Чем выше поднимался Майкл, тем более отчаянным казался стук. Уже на подходе появился едва различимый голос.
— Лазарь! Лазарь! — доносился слабый и обессиленный крик. Этот голос невозможно было перепутать — он принадлежал Марии.
Майкла будто подхватило и понесло сильным потоком вверх. Он в мгновение оказался в конце лестницы, легко минув все разделявшие его ранее ступени. Он ощущал страх того, что с его подругой что-то случилось, что она нуждается в его помощи, как никогда раньше, и если он не придёт на выручку сейчас, то горько пожалеет. Перед глазами мелькали самые разные и ужасающие детали того, к чему бежал он: Мария могла оказаться в заложниках у третьей стороны; она могла быть ранена или напугана до истерики.