Никаких других убежищ они не находили, пользуясь в основном только мягкой травой и чистым небом над головой. Однако, существовало одно место, особо глубоко засевшее в голове и сердце. Это была та самая церковь, в которой он познал самый страшный кошмар всей жизни, где он нашел себе как друга, так и врага. Это было настолько отвратительное и приятное место, что даже за всю жизнь Майкл не смог бы сформулировать точное описание и отношение к этому зданию и его злосчастному подземному тоннелю. Однако, там он изменился, туда он вошел каким-то наивным и слабым путником, а вышел спасителем. Здание церкви было ему знакомо, его запасы, стены и помещения. Это было идеальное место, где можно было бы остаться на очень долгий срок, и при необходимости прибегать к посещению жилых домов, чтобы пополнять запасы пищи. Конечно, безопасность этого места была поставлена под вопрос, и Майкл не хотел бы пережить очередное нападение, когда он итак чудом остался в живых. Но всё же туша огромного убитого монстра придавала больше страха не со стороны того, кто стал причиной этой смерти, а тем, кто мог повторить эту незавидную судьбу.
Уже несколько часов Майкл шел бок о бок с Марией и не сказал ей ни слова. Он смотрел куда-то под ноги, полностью пустыми и безжизненными глазами, даже не обращая внимания на то, что не раз запинался по пути. Мария внимательно смотрела в глаза друга, гадая, о чём именно он думал. Она прекрасно понимала, что он не здесь, и не хотела его тревожить.
В какой-то момент мужчина остановился и, посмотрев в лицо Марии, улыбнулся. Она ответила ему взаимной улыбкой. Всё было хорошо.
Майкл выстроил в своей голове не то, что необходимый к исполнению план, а так, слабое желание, которое было не особо-то и нужно. Торопиться им было некуда, поэтому Майкл мог побродить с Марией кругами, чтобы отдохнуть и расслабиться. Можно было посетить какой-нибудь минеральный источник или крупную лесную рощу. Майкл не видел сильного требования в том, чтобы найти определённое место и жить там, пока не случиться что-то громкое, необычное, то, что заставит обратить на себя внимание.
Когда же за последнее время Майклу удалось пережить множество удач и неприятностей, он всё же пришел к мысли, что ему безразличен смысл жизни и всё вокруг, лишь бы рядом находилась Мария. Даже перспектива того, что они будут жить вдвоём, уже не нервировала его.
Они шли по знакомому шоссе, иногда переходя через поля и леса в совершенно другие и незнакомые места, выискивая что-нибудь красивое и необычное. Прикидывая в голове карту местности, Майкл даже надумал посетить несколько крупных и небольших городов. Там он смог бы посмотреть, как сильно изменяется то, что осталось на этой земле от человека, и Мария бы нашла в этом занятии плюс, засыпая в прохладные ночи на мягких и тёплых кроватях.
Когда они оба проходили через самые разные встречающиеся в природе виды, то стало заметно, как Мария начала оживляться. На лице её стал выступать здоровый румянец, а глаза блестели от удивления и лёгкого трепета, когда виды действительно захватывали дух.
— Как жалко, что мы больше никогда не увидим такие превосходные виды, — проговорила девушка, когда стояла над рекой на скальном выступе. Майкл в этот момент смотрел в сторону запада и прикидывал идею посетить один довольно крупный город, в надежде найти что-нибудь интересное.
— Не думай об этом. Этот вид навсегда останется в наших воспоминаниях, и мы сможем посещать его тогда, когда захочется. — Майкл обернулся к девушке, чтобы утешить её, и та лишь невинно улыбнулась в ответ. Однако взгляд её был до боли печальным.
Майкл уже не знал, чем именно он может помочь Марии, чтобы та тосковала меньше, и по возможности приободрилась. Он и в себе уже не первый день ощущал какую-то черноту и тоску, но Мария волновал его больше всего. Едва-едва ему удавалось лишь на секунду замечать живой блеск в её глазах и то, как она сияла от радости и возбуждения, но это продолжалось недолго, и только тогда, когда девушка была чем-то сильно увлечена. Он размышлял о том, что постепенно их жизнь склониться к какому-то скучному и ужасно нудному быту, который отчасти будет бесполезен и ни капли не долговечен. Когда-нибудь они полностью позабудут о радостях жизни, проживая каждый день в тяжёлом труде, чтобы просто существовать дальше. Даже перспективы возможных прожитых лет были каким-то туманными, так как Майкл всё чаще и чаще ощущал растущую в воздухе угрозу, которая почему-то была то слишком близко, то очень далеко.
Ближе к ночи они оба оказались на территории города, и даже находились в вполне просторном и приятном на вид районе, где можно было благополучно переночевать. Особого требования к домам не было, но первый в который они вошли оказался почти что разрушенным изнутри. Вся мебель и прочие удобства были уничтожены, разорваны на маленькие куски и раскинуты по самым разным углам. Обои ободраны и исцарапаны, в стенах были маленькие, но многочисленные дыры, вся мебель, на изготовление которое пускали кожу, превратилась в мусор. Этот дом выглядел так, словно внутри него был неутомимый ураган, неспособный насытиться. Таким же оказался и второй дом, и третий.
Все жилые здания внешне выглядели более-менее опрятно, даже ухоженно, но они хранили в себе сплошной беспорядок.
Посещая один дом за другим, Майкл внимательно прислушивался к окружающей тишине, которая казалась чересчур враждебной. Если раньше он мог заметить какой-нибудь слабо заметный шорох или движение, то сейчас всё было окончательно мертво. Складывалось ощущение, что даже самые последние и незначительные живые создания на территории города исчезли. Нет ни жуков, ни птиц, ни каких-либо других животных… Никого. Этот город — а возможно, и все остальные — превратился в огромное кладбище, чьи могильные надгробья-небоскрёбы возвышались до небес.
— Мы устали, и нам ничего не остаётся, кроме как остаться здесь, — проговорил Майкл. — Но не волнуйся, это только на время. Может быть здесь ещё что-то осталось, но я уже начинаю сильно сомневаться.
Майкл всё сильнее и сильнее ощущал растущее в нём недоверие к городу, к его серым зданиям и гробовой тишине. Но всё же неумолимая, и в то же время почти что призрачная надежда не позволяла ему так быстро прекратить странствия. Он будет рад даже маленькой жестяной банке, в которой ещё могла сохраниться еда. Больше же хотелось посетить какую-нибудь художественную галерею или музей. Вид многолетних изобретений и нарисованных картин мог вновь вдохновить его и Марию. Серость и скука уже начинали давить на сознание; он постепенно ощущал уныние и подавленность. Эта общая слабость странно резонировала с физической немощью, будто скука действительно могла убить, а вслед за ним и его спутницу. Боялся ли он напрасно или нет, но он продолжал верить в эту закономерность, постоянно замечая тоскливое и безразличное лицо Марии. Когда ещё несколько дней назад она радостно улыбалась, он ощущал те же приятные эмоции внутри себя, но сейчас эта девушка медленно увядала.
Выбор был сделан: они вместе остановились в одном из этих мёртвых домов. Оставшиеся обивки диванов, кроватей и кресел были мягкими, и это было единственное ложе, на которое можно было прилечь и отдохнуть. Находясь среди тишины и смрада, оба гостя уснули.
В течении следующего утра и всего дня, обездоленная пара пыталась гулять по городу, чтобы хоть чем-то себя занять, надеясь найти что-нибудь удивительное и интересное. Пытаясь пользоваться выцветшими указателями и сгнившими картами, Майкл и Мария только ходили кругами, всё чаще и чаще уходя куда-то в тупики. Иногда попадались здания, вполне пригожие для того, чтобы посчитать их за какие-нибудь музеи или галереи, но они были или совершенно опустошенными, или в них и вовсе не было возможности войти. Так, день уже приближался к завершению, и общее состояния заставляло желать лучшего. Проведя в тоске, без какого-либо увлечения и увеселения, сил не оставалось даже на банальные мысли о безопасном ночлеге. Майкл уже и сам хотел любым способом приободрить Марию, но у него не было ни сил, ни желания, ни настроения. Сама же девушка будто ощущала это, и невольно отдалялась от мужчины.