***
К вечеру школа становится похожа на растревоженный улей. Девочки не ложатся спать, не расходятся по комнатам: сидят в коридорах и классах, обсуждая и волнуясь. Где бы я ни прошла, меня провожают шепот и тревожные взгляды. Это по-настоящему выводит из себя. Страх понемногу поднимает голову, я чувствую его старых вестников: становится солоно во рту и начинает гудеть в висках.
Я не хочу сорваться на ком-то из учениц или коллег и закрываюсь в своём кабинете — дожидаться Саладина и Гриффин. За полчаса до их прибытия ко мне проскальзывает Гризельда.
— Гриз, зачем? — без обиняков спрашиваю я. — Хочешь, чтобы мы снова поссорились, как тогда, накануне прошлой битвы? Лучше уйди. Поговорим завтра утром.
— Завтра утром, — резко кивает она, и я с опаской ловлю во вздохе нотки истерики.
— Прекрати, Гризельда! Школа остаётся на тебе, ты не вправе думать о…
— А я буду, — с отчаянной яростью шепчет она, одёргивая неизменное синее платье. — Я буду думать о тебе, о том, что с тобой, Фада. И ты не можешь мне это запретить! Я… Я не смогу не думать…
Я встаю из-за стола, подхожу к ней, обнимаю за плечи. Всё-таки произношу эту нелепую, такую обнадёживающую фразу супергероев:
— Всё будет хорошо, Гриз. Я обещаю.
Твёрдой рукой подталкиваю её к дверям.
— Ты сейчас нужна девочкам. Они беспокоятся.
— Да, мисс Фарагонда, — скупо отвечает Гризельда, каменея лицом. Роняет, кладя руку на ручку двери — Удачи.
И выскальзывает так же тихо, как и зашла. Я снова остаюсь наедине со своим страхом.
Но когда приходят Гриффин и Саладин, на страх не остаётся времени. Вместо того, чтобы просчитывать варианты и придумывать план, мы вспоминаем прошлое — всё, вплоть до нашего знакомства, — и до изнеможения хохочем. Меня посещает мысль, что нас могут услышать, и я накладываю на кабинет звуковой барьер. Гриффин замечает это и смеётся ещё громче.
— Фарагонда, твои феечки решат, что ты сошла с ума, — утирая глаза, говорит она. — Кстати, Саладин, как там ваши мальчишки?
— Мисс Гриффин, почему ты всегда говоришь о наших учениках как о несмышлёных детях? — ворчит Саладин. — Кажется, ни те, ни другие не давали на это повода.
— Ой ли! — хохочет Грифин. — Ваши хвалёные специалисты иногда будут похлеще Винкс! А уж Винкс… О, об этих я вообще молчу…
— Гриффин! — я пытаюсь одёрнуть её, но строгости в тоне явно не достаёт. — За что ты привязалась к девочкам? Только из-за того, что они всегда оказываются впереди твоих ведьм?
— Конечно, — и не пытается скрыть она. — Какая приличная ведьма это потерпит! — И внезапно добавляет, хитро сверкнув глазами: — Фарагонда… А нет ли у тебя настойки? Той самой, что…
Продолжать не надо. Я подхожу к стене и замысловатым жестом проявляю тайник — о нём не знает даже Гризельда. Достаю и ставлю на стол стеклянный флакон — с виду кажется, что внутри просто вода. Саладин очерчивает в воздухе три небольших бокала, они опускаются на стол с глухим звоном. Я вынимаю из флакона притёртую пробку, капаю в каждый по три капли. Гриффин щёлкает пальцами, и бокалы наполняются прохладной водой. Капли густеют и багровеют. Вода становится ярко-алой, вскипает, а затем снова становится прозрачной.
— Ну, за сегодняшний вечер, — говорю я, поднимая бокал.
— Да, — кивает Гриффин. — За наш грандиозный грядущий провал.
— Гриффин! Как можно? — возмущается Саладин и заключает: — За будущее Магикса, за наших учеников!
— За учеников! — хором повторяем мы неизменный вот уже девятнадцать лет тост.
— М-м, — мурчит Гриффин, утирая губы. — Ради твоей настойки, Фарагонда, я готова биться на дуэли хоть каждый день!
— Согласен, — поддакивает Саладин. Его щёки порозовели, морщины разгладились. Гриффин тоже выглядит свежее и воинственней.
— Ну, ну, давай, Фарагонда, поглядись в зеркало, — подначивает она. — Убедись, что и ты ещё не совсем старуха.
Я со вздохом всматриваюсь в ставшую зеркальной столешницу. Да… Ещё не совсем старуха, это точно; взгляд острее и собранней, в лице — спокойствие и готовность к битве. Поднимаю голову, смотрю на друзей и улыбаюсь:
— А мы ещё повоюем!
— Ещё как! Только, прежде чем выйти из кабинета, накинь хотя бы усталый морок. Боюсь, твои девочки видели тебя такой, как сейчас, только на картинке в учебнике истории, — ядовито смеётся Гриффин и исчезает. Саладин откланивается без лишних слов.
Смотрю на циферблат. До встречи с Валтором два часа, я успею вздремнуть. Единственный побочный эффект настойки — даже после одной капли требуется сон. Хотя бы короткий. Что ж, время ещё есть…