Выбрать главу

— Хорошо, Мачек. Буду писать. Заглядывай к моей жене. До свидания всем. Идешь, малой?

— Погоди, погоди, а хлеб?

— Извини. Завтра утром последний. Там буду печь. В магазине есть неплохой из первой деревни.

— Далеко. Что поделаешь. Жаль. Удачи тебе. Мне вас будет не хватать.

— Нас?

— Тебя и хлеба.

[Витек и сын Затопека пошли к тропинке между дюн. Псу надоел котенок, он подошел к Юстине — лизнул ее в щеку. Богатей улетел. Янек дремал, примостившись за столиком. Марыся с Зосей играли в камешки. Пришла Лысая. Достала из холодильного шкафа бутылку безалкогольного пива. Села рядом.]

— Витек едет в Албанию.

— Знаю. Папа мне только что сказал.

— Папа? Ты тоже по этому делу?

— Нет, по другому. Ты служил в армии?

— Да.

— Ишь ты!

— Голубые береты. Почему спрашиваешь?

— Не знаю. У тебя мускулистые ноги. Красиво.

— Лысая, иди-ка ты…

— И руки. Шутка.

— Ссоритесь? — спросил Янек. — Лысая, ты сто пьес? Безалкогольное? Крыса поехала? Одназды мой приятель, он узе не зывой, ресыл упиться безалкогольным пивом. В буфете на станции выпил двадцать цетыре литровых крузки. С вокзала его увезла скорая. Три дня пролезал в больнице.

— Папа, прогуляемся до устья, — сказала Зося.

— Точно. Поговорим, — подхватила Марыся.

[Пес понял слово и в мгновение ока изготовился.]

— Идите. Янек займется грилем. Я пожарю рыбу. Юстина, есть в холодильнике рыба?

— Есть. Янек, бляха муха. Пива.

[Устье реки было почти в двух километрах от бара. Шли по самой кромке воды. Море застыло. Когда-то летом проделывали этот путь ежедневно. Даже по нескольку раз. Еще впятером. Не считая собак. Которые менялись.]

— Папа, какие были слова в той песне?

— Помните? Минутку. Вот. «На мокром песке след ноги отпечатан, волны уносят след». Что-то в этом роде. Они всегда вас забавляли. Да и нас тоже. Сегодня неактуально.

— Волн нет.

— Не только.

— Ну да.

— Да.

[Поговорили. Возле устья лежала вытащенная на берег байдарка. Желтая крепкая байдарка с деревянным каркасом. Пес обсикал красное весло. Сели поблизости. Закурил.]

— Боженька плывет, — пробормотал.

— Ты что-то сказал?

— Нет, нет. Ничего.

[Посидели часок. Вернулись к разговору. На обратном пути то же самое. Воспоминания. В баре застали Юстину и Лысую. Первая лежала на прежнем месте. Вторая стояла возле гриля.]

— Где Янек? И Пуска?

— Ушли. Старушка в понедельник возвращается из больницы. Янек сказал, что покрасит домик. Сегодня начинает. «Да это просце простого». Садитесь. Рыба.

— Какая?

— Дорада.

— Жирная?

— В самый раз.

— Откуда приплыла?

— Прилетела на самолете. Свежая.

— Филе? Тушка?

— Тушка. Пять. Юстина, рыба.

[Нет ответа. Лысая подошла к лежащей, присела на корточки.]

— Курва, если ты еще раз скажешь, что жизнь прекрасна, иссякнут мои, казалось бы, неисчерпаемые, запасы такта и хорошего воспитания. Бляха муха, — громко и отчетливо проговорила Юстина. — Я иду спать. — Встала и пошла в подсобку, в Рыбину комнатушку. Дверь была рядом со стойкой. С правой стороны.

[Вернулись под вечер. Вошли через вторую калитку. Лысая в дом заходить не стала. Попрощались у крылечка. В кухне Пес уже спал на кресле. Из-под одеяла торчали четыре лапы. Лежал на боку. Ему снились косяки дорад. Сообщений не было. Почты не было. Жена Соседа с Горки не звонила. Никто не звонил.]

— У меня просьба, — сказал. — Сварите суп. Мне не хватает супов.

— Какой?

— Все равно.

— Луковый?

— Но с гренками. Нет. С лапшой из блинной муки. Да.

— Папа, и то, и то. На три дня.

— Я вас провожу.

[Все время разговаривали. Он смотрел, слушал, они говорили, он говорил. На станцию шли впотьмах. Пес остался. Слишком много впечатлений. Сели на скамейку.

Наблюдали за женщиной на газоне. Она втыкала растеньица в черную землю. «Приношу цветочки из дому, вырывают, снова приношу, понимаете, я всю жизнь на железной дороге». Медленно пошла в сторону белого каменного домишка, зеленая дверь которого выходила на перрон.]

— Открывают киоск, сейчас будет поезд, — сказала Зося.

[И правда. Подождал, пока красные огоньки последнего вагона скрылись за мостом. В сенях услышал звонок телефона.]

— Папа, прости, что не помахали тебе, но в этом чертовом сарае не открываются окна. Было как раньше. Пока, пап.