[…] «Глянь, вот эти сестры нашли мой бумажник», — сказал Анджей, увидев двух переходящих улицу монахинь; «задача общины — обследование определенных районов, поиск утерянных туристами и прохожими (выброшенных ворами) предметов, потом их можно в любое время суток получить „в привратницкой“», — подумал, «я, когда шел за бумажником, раздумывал, надо ли купить цветы, ты бы купил?» — спросил Анджей, «не знаю», — ответил и заказал два пива, «малые антонинки? тихие?» — пробормотал, «что ты сказал?», «ничего, прикидываю, как они могут называться».
Оставил группу за пивом-водкой под навесом возле гриля и медленно пошел по тропинке в гору, на вершине стояла окруженная соснами беседка, внутри стол, скамейки и — что было довольно удивительно — огромный зонт, «две крыши», — подумал; смахнул банки из-под пива, сел на скамейку, уперся ногами в край очищенного стола, снизу долетел обрывок разговора: «кетчуп?» «нет, спасибо, у меня есть помидоры», было тепло, очень тепло, необычно тепло для этой поры года и дня, закурил, спрятал сигарету в кулак, не хотел, чтоб его заметили, расстояние было небольшое — метров пятьдесят от силы, ногам сыро — носки и туфли еще не высохли, утром отправился в городок за несколько километров, дошел до рыночной площади, зашел в магазин, хотел купить газету, не оказалось, когда возвращался вдоль озера, хлынул дождь, за минуту промок насквозь, шел по щиколотку в воде, зеленые замшевые туфли стали черными, в гостинице сменил только рубашку, целый день туфли постепенно светлели («только утром будут совсем сухими и зелеными», — подумал), услышал взрыв смеха и обрывок диалога: «куда он пошел?», «на гору», «чудик какой-то», потушил сигарету, наблюдал из-под полуопущенных век за снопами искр — это гостиничный повар в длинном белом фартуке ворошил угли под решеткой гриля.
Он снял комнату, впервые за несколько недель наконец распаковал сумку, пришел к заключению, что такая жизнь ему подходит, с каждым часом росла уверенность, что его месячное отсутствие всем пойдет на пользу, позволит упорядочить и решить головоломки, и эту, самую важную, тоже, после посещения «неотложной помощи» (зубы, десны, скальпель, укол, надрез, антибиотик, облегчение) зашел в магазин с разными диковинами, купил щипчики для ногтей и очень острый нож для мяса, страшно удивили его эти покупки, когда вынимал их из рюкзака, особенно нож, положил его на тумбочку около кровати, только руку протянуть; «совсем охренел?» — буркнул и снял туфли. […]
[Скрипнула калитка, Пес вскочил, а из-за угла вышла Лысая. Уже не в красном летном комбинезоне. В коротких желтых брючках. Заткнутая за красный поясок синяя книга красиво контрастировала с зеленью блузки.]
— Почему это я их всех помню, а они меня нет или очень смутно? Слушай, на дороге проходила мимо двоих мужчин. Старик с рюкзаком и молодой парень на велосипеде. Старик спросил у велосипедиста: «вы мной довольны?», «а кто вы такой?» — ответил тот.
— Почему ты спрашиваешь?
— Когда я утром от тебя уходила, возле калитки столкнулась со знакомым травником из восьмой деревни, ты же знаешь, я их всех знаю, поздоровалась с ним, а он бормочет: «давно вас не видел». Чушь. За последние две недели виделись раз пятнадцать. Потому и спрашиваю. «А я вас очень часто вижу», — пробормотала в ответ. И еще одно. Объясни мне: почему я улавливаю сигналы, приходящие из разных мест за сотни километров, — сижу в саду, с кем-то разговариваю и вдруг понимаю, вдруг меня осеняет: что-то происходит, что-то случилось, я извиняюсь, илу в дом, поднимаю трубку, набираю номер, никто не отвечает, а через несколько дней получаю доказательство, что сигнал и вправду был, слышу это в голосе, в словах, в тоне, в интонации?
— Чего это тебя на мистику потянуло?
— Перед дальней дорогой. Я нашла еще одну книжку. Пошли?
— Пошли. Что это?
— «Центральное обрамление». Стихи. Ужасные.
— Закиньте меня в литературу?
— Да. Идем?
— Заскочим во второй бар, выпьем пива. То есть я — пива.
— Пошли. Пес?
— Остается. Солнечные ванны.