Паркуюсь следом за ним возле церкви. Он выходит и, пройдя немного пешком, оказывается возле здания без окон, на которое мы много лет назад засматривались, газуя на своих скутерах: раньше там устраивали приходские ярмарки, а в начале 2000-х переделали под артхаусный кинотеатр. Сегодня афиш здесь нет, неоновая вывеска с названием «Атлантида» потухла. Он здоровается с дежурящей у дверей седовласой дамой, и, перекинувшись с ней парой фраз, входит внутрь.
Немного обождав, выхожу из машины. Из кинотеатра слышны музыка, усиленные микрофонами голоса. Седовласая дама делает шаг мне навстречу. Поздоровавшись, я интересуюсь, какое сегодня кино, а она сообщает, что начиная с июня кино не показывают, зал забронирован для участников мероприятия.
– И что это за мероприятие?
– Собрание Клуба железнодорожников.
Из подвала доносится музыка: фолк, или кантри, или что-то в том же роде, – голоса из колонок то умолкают, то звучат снова.
– Спасибо, – говорю я и иду прочь.
– А вы не железнодорожник? Может, бывший?
Качаю головой:
– Так, просто спросил. – И, попрощавшись, обхожу «Атлантиду» с тыла. Окошки здесь крохотные, темные, свет льется только из трех самых маленьких, на уровне асфальта. Оттуда и несется музыка: внизу большой зал, полный танцующих. У многих в руках шляпы. Ковбойские шляпы, это в Романье-то!
Куколка: момент перед крупной ставкой. Закрытая поза, кончики пальцев давят на фишки, мысли улетучиваются. Забываешь, кто ты.
Не помню, чтобы дома была ковбойская шляпа. Или была?
Может, у нее, а не у него? Это ведь она затащила его на танцпол, хотя со временем ему даже понравилось: черная, заправленная в брюки рубашка, блестящие туфли… Он обеспечивал ей каскé[14], даже когда тот был не особенно нужен, и прыжок Ширеа[15] в качестве завершения танца. Я стыдился на них смотреть: привкус чувственности, смелые движения рук…
На обратном пути нарочно даю крюк, ищу по радио какую-нибудь песню, но в итоге просто выключаю. Разворачиваюсь, снова качу параллельно набережной, паркуюсь перед «Эмбасси»: раньше здесь была дискотека, теперь – ресторан. Чуть дальше – «Центральный парк», где нас, тогда безусых юнцов, ждал игровой зал: россыпь огоньков на экранах, заставки «Двойного дракона» и «Уличного бойца», лязганье касс.
Войдя, сразу меняю пятьдесят евро на монеты и топаю в зону игровых автоматов. Здесь все по-прежнему, не считая пинбола, что раньше стоял у входа, а теперь исчез.
Выигрываю двенадцать евро. Потом двадцать один. Потом проигрываю.
Выскакиваю на улицу и, сняв в банкомате еще полтинник, иду к кассе. Какая-то девушка меняет шесть евро на жетоны, автомат сплевывает их в лоток номер два. Мелодичное позвякивание. Ликующая трель. Целая куча радости. Я тоже хочу жетонов, заказываю сразу на двадцатку. Забираю сдачу и жду: позвякивания, трели, кучу радости – всего того, что раздается из механизма, отхаркивающего жетоны в лоток номер один. Сорок штук, плюс еще пять бесплатно. В одну руку не помешаются, подставляю вторую. Сгребаю их в горсть, сжимаю, чувствую, как они царапают мне ладонь, поскрипывают друг о друга, жгут кожу. Сыграть на них или нет: нет, не стоит, лучше просто подержать в руках, ощутив жар металла, выйти на улицу и по дороге к машине что есть силы сжимать кулаки, потом рассовать все по карманам. Набить их доверху.
А после искать номер Бруни в адресной книге, в старых сообщениях, даже если точно знаешь, что его там больше нет.
Мне тринадцать, и я, просунув палец в нижний отсек родительской кофемолки, выуживаю оттуда десять тысяч лир. Трачу их экономно: на «Дилана Дога»[16], журнал о скейтбордах, кусок пиццы вразвес по субботам, карточки «Панини». Растягиваю как могу, коплю сдачу, распределяю сокровища согласно пирамиде потребностей. Нужно быть готовым, вдруг подвернется случай прокатиться с кем-нибудь из друзей на водном велосипеде, купить толстовку «Бест Компани», сходить на дискотеку воскресным вечером или придется оплатить зонтик на пляже… В какой-то момент мы обнаруживаем в центре, под вывеской «Везувий», зал игровых автоматов и меняем на жетоны по три тысячи лир за раз, иногда даже по пять – так выходит больше бесплатных.
Кофемолка стоит в кухне, на самом верху, полкой ниже – тетрадь со списком покупок и записная книжка с рецептами. Чтобы забраться туда, приходится лезть на стул. Мелкие купюры лежат сверху. Вскоре стул мне уже не нужен, и я просто привстаю на цыпочки, выскребая со дна пятьдесят тысяч лир. Поначалу таскаю раз в четыре недели плюс карманные деньги на месяц. Потом раз в три. Потом раз в две. Зал в центре, автоматы в баре «Серджо», блэкджек на заправке.
14
Каскé – позиция в танце, главным образом в танго: партнерша запрокидывается назад, опираясь на левую руку партнера.
15
Гаэтано Ширеа (1953–1989) – итальянский футболист, один из лучших защитников в истории футбола, чемпион мира 1982 года.
16
«Дилан Дог» – популярный итальянский ежемесячный комикс в жанре ужасов, выходящий с 1986 года. Главный герой – лондонский частный детектив Дилан Дог.