– Не рви мне душу, – с мольбой попросил он.
– Хорошо. Прости.
– Прощу только в одном случае! – нетерпеливо обхватив Тоню рукой, Максим вдруг прижал ее к себе за талию и склонился, оказавшись в вопиющей близости от нее. – Если ты меня поцелуешь. Ты прилично накосячила за этот вечер.
Изумленно захлопав ресницами, она готовила целую петицию с возражениями, но… все они растаяли на его губах, нежно коснувшихся ее и одаривших пряным вкусом корицы и солоноватых снежинок, мгновенно и беспощадно растопленных жарким дыханием.
Поцелуй, оторвавший ее от земли, взбудоражил спящее в разочарованиях сердце, и оно тут же словно сбросило с себя тяжелые пылинки, расправило смятые крылышки и тихонько выпорхнуло из груди.
Вот оно – настоящее волшебство… когда реальности вокруг не существует. Ни мороза, тихонько закрадывающегося за ворот, ни унылых мыслей, навязчиво убежденных в невозможности счастья, ни заледеневшей на холоде и притрушенной снежком глазуньи…
– Решил довести до конца дело, начатое восемь лет назад? – прошептала она, когда он чуть отпустил ее из объятий.
– Нет, я решил зайти куда дальше, – ответил тем же шепотом он. – Но предпочту не говорить вслух о желаниях, чтобы не сорвались.
– О желаниях? Мгм, на одном не получилось остановиться?
– Скажем так, из одного огромного желания каким-то чудом образовалось много маленьких. И если они осуществятся, то сбудется одна большая мечта…
Уткнувшись носом в его грудь, она вдруг осознала, что за несколько часов общения никто ей ближе не становился, чем этот мужчина, оказавшийся чужим и родным одновременно.
Да, Тоне хотелось сказать Максиму, что не стоит с ней связываться – она плохому научит. И вообще, хотелось заявить, чтобы он хорошо подумал. Но потом она поняла: ему ничего говорить не стоило, он и так все знает.
И можно сказать, что на этой прекрасной ноте, переходящей в чудесную романтику, волшебство закончилось. Но… в звенящей лесной тишине отдаленно послышался звук мотора.
– Ты слышишь? Кто-то едет? – прислушался напряженно Максим.
– Кажется, да. Думаешь, машину угоняют? – заволновалась Тоня.
– Да ну! – усмехнулся он. – Не придумывай. Это что-то слишком громкое для машины.
– И, кажется, оно приближается.
– Да, гудит сильнее.
Да, нога еще ныла, но оставлять Максима Тоня почему-то боялась, поэтому поковыляла за ним ближе к периметру. И здесь из-за угла свернула снегоуборочная машина и ринулась по направлению к ним. За ней ехал автомобиль Любимовых.
Первая машина издала задорный сигнал, остановилась около них, дверь кабины распахнулась и оттуда выпрыгнул сначала Кирилл, потом Каринка с радостным возгласом:
– Папочка! Я приехала! И я не застряла! Потому что Бога просила о желании, как ты меня учил. И Он исполнил!
Девчушка в розовом пуховике и забавной шапке с двумя искусственными косичками прыгнула из рук дяди Кирилла в папины объятия.
Максим принялся зацеловывать ее головку и порозовевшие щечки. Со слезами на глазах Тоня наблюдала эту сцену, едва сдерживаясь, чтобы не броситься к ним с объятиями – ничего волшебнее и счастливее на ее глазах ранее не происходило.
– Она настолько затосковала, что я принял меры, – смеялся Кирилл. – Позвонил дяде Паше, думал, может, на тракторе каком-нибудь… ну хоть как-то доедем… А, он, как наудачу, оказался на снегоуборочных работах. Только пришлось ему немного изменить маршрут. И вот мы здесь!
– И мы тоже! – воскликнула подоспевшая к ним Алина и бросилась к сестре. – С Рождеством, дорогая моя Тонька! И прости меня… пожалуйста, прости. Я – заноза, знаю! Но мне так тебя не хватает.
Похлопав по плечу друга, Максим радостно произнес:
– Спасибо тебе, Кирюха. И дяде Паше твоему спасибо!
А Кирилл принялся разгружать машину, доставая из багажника сумки.
– С Рождеством, дядь Паш! – крикнул Максим, махая рукой в окно проезжающей мимо него снегоуборочной машины. – Пусть у вас сбудется все самое заветное! Как у нас сегодня!
В ответ дядя Паша посигналил интонацией фар-фар, развернул машину и повел в сторону трассы.
– Слышь, Тонька, – вдруг позвал Кирилл обнимающуюся с детьми крестную. – А может, дядя Паша тебя в город подкинул бы? Ну или до такси… Ты же, наверное, не рассчитывала на ночевку…
Сердце остановилось, и Тоня замерла: казалось, что вот-вот и чудеса все разом накроются. Отпустив Олесю и Юрчика из объятий, она посмотрела на радостного Максима, все еще прижимающего к себе свою дочурку.
– Ну уж нет, друг, – запротестовал тот. – Оставьте эту Снегурочку. Тем более хромоногая, куда она поедет? Правда, Карин? Пусть остается?