– Мои друзья, – внезапно прервал молчание Максим, – тридцать первого декабря подводили итоги прошлого года. Вспоминали яркие моменты и достижения. Оказалось, что мне вспоминать нечего. Кроме постоянного стресса. Тяжелый был год. Надеялся, что после первого января что-то изменится. Но, кажется, своей надеждой проявил высшую степень наивности.
– Надежда для того и нужна, чтобы надеяться, – проговорила размеренно Тоня. – Я тоже надеялась… Правда, неделю назад чуть в окно не сиганула с пятого этажа…
– В смысле? – оторопев, он обернулся на нее. В ее глазах играли языки пламени, будто подтверждая искренность ее слов.
– В смысле на предновогодней вечеринке чуть не решила все проблемы одним махом, – беспристрастно говорила Тоня, будто не о себе.
– Хорошо, вы победили, – иронично произнес он.
– В рейтинге неудачного старого года?
– Да.
Тихонько рассмеявшись, они смолкли. Какое-то время продолжали сидеть поодаль друг от друга и заворожено смотреть в камин, где уже торопливо догорали остатки дров. И почему-то сейчас Тоню не волновало то, что ее откровенность может оттолкнуть Максима: да, мужчины не любят начинать знакомство с подобных фактов. Но ей жутко надоело себя контролировать и вести себя так, как требуют стереотипы или психологи модных блогов. Надоело подстраиваться под мужские желания с первых дней отношений. Она такая, какая есть. Не нравится? Простите, ищите лицемерку.
– Я тоже один раз хотел свести счеты с жизнью, – вдруг с горечью в голосе признался он.
– Правда? – повернувшись в его сторону, удивлено спросила она.
– Да. Несколько лет назад. После смерти жены.
– Господи. Ужас какой! – выдохнула Тоня. Она даже не могла предположить, что вопрос о его семейном положении будет раскрыт в таком трагичном свете.
– Не думал тогда ни о двухлетней дочери, ни о родителях, – продолжал задумчиво Максим, – да вообще не думал. Мне знакомо это состояние, когда кажется, что выход только один. Слава Богу, в самый ответственный момент меня будто кто-то обухом огрел, и перед глазами появилось заплаканное лицо ребенка. Тогда-то я себя и остановил. Пьяный был. Глупый. А у вас есть дети?
– Нет. Ни мужа, ни детей.
– У вас никого не было, кто помог бы справиться с депрессией – в этом проблема, – с пониманием подчеркнул он.
– Скажем так, был, но не умел. Или не хотел уметь, – уточнила она.
– То есть был, и за эту неделю вы расстались? – изумился он.
– Да. Сразу после произошедшего. Честно говоря, гора с плеч.
– О, мне это знакомо! Я пару дней назад тоже порвал с очередной попыткой жениться.
– Это она звонила?
– Да.
– Не сложилось?
– Нет. Мне ведь не только жена нужна, но и мама для дочери. А женщины попадаются, как назло, какие-то отчужденные, зацикленные на деньгах, карьере, внешности… Все делают из этого культ, смысл жизни… Я хочу элементарного душевного уюта.
И тут Тоня вновь себя мысленно отругала: «Эх, дорогуша, ты на интригу настроена, а человек ищет себе серьезных отношений. Ты готова к этому? Взять ответственность за воспитание чужого ребенка? Вот представь, если случится волшебство и все сложится! Что ты будешь делать?»
Она уже не слышала излияния его души, хотя нужно было бы. Тоня искала ответы на свои вопросы. И почему-то каждая ее клеточка откликалась на его голос. Да! Она попыталась бы, без сомнений. Тем более, уже давно хотелось детей. Семьи, спокойствия, уюта, – как и ему. Да! Она ищет такой любви. Долой авантюры и интриги! Она безумно устала от сложных отношений. Она хочет замуж. Точка.
– Вы так и не смогли найти женщину похожую на супругу? – с пониманием спросила Тоня, и Максим с удивлением приподнял брови – завидная проницательность.
– Да, – кивнул он. – Она умела любить. Больше мне такие женщины не попадались.
– Вам хоть раз встретился такой человек. А у меня в этом вообще жесть. Не любовь, а сплошные аттракционы. Честно сказать, не хочется на эту тему. Сегодня праздник. Должны быть чудеса! Правда?
Максим невольно улыбнулся. В теплом длинном свитере шоколадно-кремовой расцветки, с чуть растрепанными волосами и наивным взглядом она смотрелась тепло и как-то по-домашнему. В этой женщине что-то таилось… сейчас это «что-то» дремало и не выпячивало себя, будто ожидало подходящего момента. И Максиму очень хотелось его разбудить, ибо ясно чувствовалось, что оно способно жить и вдохновлять этой жизнью.
– Сижу увальнем на диване, когда должен обработать вашу ногу, – спохватился он.
– Чем вы можете ее обработать? – равнодушно проговорила Тоня, будто речь шла о чужой ноге.
– Сейчас посмотрю, что есть в аптечке, – оптимистично пообещал Максим.
– Я прошу вас, не нужно, – взмолилась почему-то она. – Нога уже не болит. Ей нужен был покой и всего-то.
– Вы просто стесняетесь снимать колготки, – говорил с иронией он.
– И это тоже, – ответила смущенно она.
– Напрасно. У меня нет настроения сейчас к вам приставать, – сказал он и направился к выходу из комнаты.
– Напрасно, – прошептала она так тихо, чтобы он этого не услышал.
На кухне Максим какое-то время возился, стучал дверцей холодильника, посудой. Неужто готовит ужин?
– Хочу на улицу к елке! – вдруг громко скомандовала Тоня.
– Зачем на улицу? – крикнул из кухни Макс. – Тут тоже есть.
– Там живая! Надоело все искусственное! Всегда мечтала встретить зимний праздник в лесу у настоящей елки.
Рассмеявшись, Максим вошел в каминную, принеся с собой запах чего-то вкусного из кухни.
– Вы что-то готовите? – поинтересовалась Тоня.
– В моем холодильнике не оказалось ничего стоящего для праздничного стола. Шашлыки и закуска вернулись в город… Придется есть ерунду.
– Давно не ела ерунды! И с радостью составлю вам компанию! – заверила она. – Если честно, дико проголодалась за время нашей так называемой прогулки по лесу.
– Ну я думаю! Столько сил ушло.
– А поедать вашу стряпню будем у елки? На улице? – ее глаза сверкали детской надеждой.
– Хотите погрызть сосульки? – снисходительно поджал губы он.
– Вообще не смущает, если честно.
– Я смотрю, вы – романтичная натура. Хорошо. Найду сейчас для вас свою обувь. Были у меня там валенки сорок четвертого размера. Для вашей ноги сейчас – то, что нужно.
– Настоящие? – обрадованно выпучила глаза она.
– Современные, – улыбнулся он, на что она отреагировала наигранным разочарованием. – А еще возьмем шампанского и выйдем к елке. Вы правы. Надо отметить праздник.
– Только можно без шампанского? – состроила умоляющий взгляд Тоня. – Я не так давно завязала с этим делом.
– Хорошо. Может глинтвейн?
– Вот если совсем немножко. Чтобы не замерзнуть.
Максим ее не дослушал, а уже торопливо шуршал, грючал, наливал. Через какое-то время он крикнул:
– Так, всё готово!
– Тогда я выхожу.
Она хотела подняться сама и пройти к выходу.
– Не торопитесь, – вдруг проговорил у самого уха он и взял ее за руку, чтобы помочь подняться.
От внезапности этой близости, Тоня растерялась, ощутила легкое головокружение и… оказалась в крепких объятиях человека, поглощающего ее удивительно добрым и ироничным взглядом.
– Вы опять падаете, – вполголоса произнес он. – Завязывайте с этим!
– Я постараюсь, – улыбнулась она, сосчитывая морщинки с его лица и не шевелясь. – Идёмте на улицу.
– Только, будьте добры, потихоньку, – не отрываясь от нее, проговорил он. – И дайте мне возможность вам помочь. Во избежание еще одной травмы.
– Хорошо, – завороженно отвечала она, не сводя с него глаз. – Кирилл сказал мне… сказал, что я смело могу вам себя доверить…
– И вы?
– Я еще не уверена.
– Честно говоря, я тоже.
– Не уверены в том, что рядом с вами я в безопасности?
– Не уверен, что вы можете мне доверять. По правде говоря, я сам себе не доверяю.
– Интересно как! То есть вы за себя не ручаетесь?
– Как-то так.
О, разве можно так обаятельно улыбаться?! Всё, остатки ее сомнений растаяли и осушились солнечными надеждами: он ведь не просто обходительный. Она ему понравилась, если он так хлопочет! А им ведь придется теперь провести в этом доме ночь… На этом ею овладела нелепое волнение, и Тоня понимала, что еще немного, и она сама повиснет на этом красавце.
Но… ясность разума отрезвила ее. «Недавно, Тоня, тебя тоже так обхаживали. Вспомни, чем это закончилось».
– Мы идем? – поторопила его она.
– А если там метель? – предположил он, бросив взгляд в окно. – Не хотелось бы стать снеговиком.
– Вы боитесь? – лукаво приподняла бровки она. – Не бойтесь. Будет весело.
Его глаза на секунду вспыхнули недовольством, затем засияли улыбкой, и Максим почему-то кивнул, будто мысленно с чем-то соглашался.