— У нас Винька на диете, — лениво сказала она.
— Боже! — изумилась я. — А кошку-то за что?
То, что я разглядела в коридоре, было пушистым и довольно округлым. Но в Лизкиной семье все как на подбор отличались внушительными формами. Почему же на диету надо сажать одно только безответное животное?
— Папа сделал дырку в решетке, — объяснила Лиза. — Чтобы Да Винчи ходила гулять, когда чуть потеплеет. Все равно ведь орать будет.
Лизкина семья жила на первом этаже. Дом был новый, а этаж — достаточно высокий, но для кошки это, понятно, не преграда. Для воров тоже, поэтому решетки родители поставили сразу же, как вселились.
— Он целый день выпиливал, вставлял кольцо, а оказалось, что эта дура туда не пролезает. Теперь заставляем ее худеть.
Бедная Винька! Остается дождаться, пока ее хозяева перестанут пролезать в дверь, и им тоже придется худеть. Ей от этого больше консервов не перепадет, но моральное удовлетворение, какое-никакое…
— Мне не хватает какого-то гормона счастья, забыла, как он называется, — вслух размышляла Лиза, уже забыв про несчастную кошку.
— А я знаю! Этот гормон называется серотин! И теперь понятно, какая диета тебе нужна. Да и мне тоже.
Лизка посмотрела на меня недоверчиво и даже ноги с дивана не спустила — то есть ее не зацепило. Но я действительно все поняла.
Есть такая шоколадная диета. Шоколадная в прямом смысле слова — надо есть шоколад. Ее рекламируют всякие звезды, например, Ума Турман или Алсу. Обе уверяют, что сами придумали худеть на шоколаде и черном кофе, но на самом деле эта диета существует давным-давно и описана в специальной литературе. Эффект достигается, как у всех монодиет: если есть все время что-то одно, хоть хлеб, хоть сливочное масло — вес снижается. Потому что любые вещества организм может усвоить лишь в ограниченном количестве, а других он не получает и добирает из внутренних резервов. Отдавая эти резервы, ты худеешь и при этом чувствуешь себя сытой.
— Ну и что? — сказала Лизка.
— А то, что с шоколадом ты получаешь тонны этого серотина. И все время пребываешь в эйфории. А кроме того, можешь кому-нибудь небрежно сказать: я соблюдаю диету Умы Турман. Когда она снималась в фильме «Убить Билла», то сбросила на этом деле десять килограммов.
— Ага, — сказала Лизка более заинтересованно. — То есть я нажрусь шоколада и буду все время улыбаться от счастья идиотской улыбкой, как Ума Турман. И даже убью какого-нибудь Билла. Нет, это прикольно. А ты уверена, Катя?..
— В чем?
— Ну… Что в негритянку не превратишься — на одном шоколаде и черном кофе?
— Дурочка ты, Лизавета, — сказала я. — А хоть бы и превратишься. Ты же на солнце вообще не выходишь, совсем как бледная поганка. Хоть какой-то цвет лица у тебя появится.
— Ага, — согласилась Лизка. Она необидчивая, что очень ценно. — А ты будешь со мной жрать шоколад за компанию?
— Еще как буду, — пообещала я. — Только запомни — он должен быть горьким и не больше ста — ста пятидесяти граммов в день. А в кофе можно добавлять обезжиренное молоко.
На самом деле я немного обманула Лизу. Во-первых, я не выдержу на ста граммах шоколада в день и обязательно буду жрать что-то еще. Да и Ума Турман, если верить ее интервью, похудела на 10 кг потому, что ела не только шоколад, но и мороженое, пудинги, торты — одним словом, исключительно сладости. Но я подумала, что для Лизы в такой диете будет слишком много гормонального счастья.
Главное — она немного оживилась. Я вышла в кухню и сообщила Лизкиной маме Вере Федоровне, что ребенок просит купить ему побольше плиток горького шоколада. Штук двадцать или тридцать. Мне продемонстрировали аккуратную дырку в оконной решетке, выпиленную для кошачьей свободы, и я сумела наконец потискать худеющую кошку Да Винчи.
И снова утро начинается с телефона. Я только теперь понимаю, какой кошмар описан в стишке Чуковского: «то тюлень позвонит, то олень».
— Катерина Невеликая! Угадала, кто тебя будит? Вставай, труба зовет.
Чего тут угадывать — это Славка Черепанов. Только однокурсники звали меня Екатериной Невеликой, должно быть, за небольшой рост. А придумал такое прозвище Черепанов. Мы с ним все экзамены сдавали в четыре руки — он у меня и списывал, и подсказки получал, и даже приносил копирку на зачетный диктант по орфографии. А по утрам он звонил таким вот ласковым голоском: