— Такое же было наказание? Хотя, пока это больше похоже на поощрение. Возвращаться в квартиру, где мы жили с Денисом, нет никакого желания, а новую ещё надо найти. Кстати, в городе три приличные гостиницы.
«В двух из которых мы с ним были, значит, он в третьей» — подумала, оставив замечание без ответа.
Вскоре я тормозила у дома Филюка и, пока Миша ходил за своей примочкой, боролась с желанием спуститься в бар и надраться как следует. И эти пятнадцать минут показались вечностью. Чем ближе мы были к гостинице, тем сильнее я нервничала. Руки противно дрожали, ладони вспотели, а сердце билось, как бешеное. Думать я уже была не в состоянии, осела в холле на диван и просто наблюдала, как Миша вальяжной походкой направляется к стойке администратора. Было совершенно безразлично, что он наплёл. Или сколько заплатил. Я поднялась, как только он отошел, и пошла к лифтам. Мы зашли вместе, я посмотрела на своё бледное лицо и даже не смогла усмехнуться. Как мел. Где вся кровь? Где-то в пятках, вместе с душой и сердцем.
— Линда, может, не надо? — спросил тихо. Хмурится и, похоже, держит меня за плечи.
— Открывай, — говорю, не узнавая свой голос. Минута и дверь слабо пискнула, а я надавила на ручку и сказала: — Предупреди администратора, чтобы не заходили, что бы тут не происходило.
— Это будет довольно сложно объяснить… — вздохнул тихо, а я повела плечом:
— Вовсе нет. Скажи правду. Все, иди.
Слабый кивок на прощанье и быстрые шаги в обратную сторону. Как только двери лифта закрылись, я открыла свою. В преисподнюю. Прошла, закрыла за собой осторожно и нервно сглотнула, глядя на валяющуюся как попало обувь. Мужские мокасины и женские босоножки на высоченном каблуке. И номер роскошный, просторная гостиная и спальня, в которую не шли ноги. Разулась, отчаянно пытаясь оттянуть момент, когда увижу то, что слышу, аккуратно поставила кроссовки у стены и прошла, неслышно ступая ногами в носках по мрамору. Один шаг, другой, третий… ее стоны все громче, его глухое рычание. Проявляюсь в дверях, рассчитывая, что он увидит меня, тут же прекратив действо, но они оба ко мне спиной. Движения быстрые, грубые, девица выгибает спину и стелится под ним, мерзкие хлопки голых тел, а я все иду. Один шаг, другой, третий… За пару метров останавливаюсь и понимаю, что на грани. Что кулаки давно сжаты, а ногти впиваются в ладони. Что лицо пылает, а глаза наверняка налились кровью. Кипящей. Делаю несколько быстрых шагов, и с силой толкаю его в плечо, злобно сверкая глазами. Не смотрю на него принципиально, его тихое «твою мать» пропускаю мимо ушей, девушка соображает медленно и поворачивается с растерянными лицом, не понимая, почему процесс так внезапно прерван, видит меня и нелепо падает на пятую точку, пытаясь прикрыться подушкой.
— Ты кто такая?! — взвизгнула она нервно, а я прошипела сквозь зубы:
— Его невеста.
— Козел! — рявкнула девушка и поднялась, гордо вскинув подбородок и по пути собирая предметы своего туалета.
Вадим сидит на кровати на том же месте, молча таращась на меня, а я смотрю в сторону двери и жду. Хлопок. Мы одни. Встаю одним коленом на кровать, чтобы дотянуться до него, с силой вцепляюсь в его руку и тащу в ванну. Идёт, не сопротивляясь. Заталкиваю в душ, хватаю эти маленькие баночки с шампунями и гелями, открываю поочерёдно и выливаю содержимое ему на голову, плечи, грудь. Если честно, я не сильно метилась и старательно не смотрела ему в глаза. Последнюю я просто запустила в него, закрыла стеклянную дверцу и вышла из ванной, громко захлопнув дверь.
Первым на глаза попался телефон. С силой вырвала провод и с большим энтузиазмом запустила его в стену. Этого показалось мало, я увидела стаканы, разбив их о плитку, следом графин, разлетевшийся на тысячи крошечных квадратиков, стащила белье с постели, разгромила тумбочки, высокую напольную лампу с красивым абажуром, вырвала из стены бра, разбила пульт от кондиционера, досталось даже шторам. Когда в спальне не осталось ни одного целого предмета, я решила перейти в гостиную, но вдруг накатила такая усталость, что я просто забралась на кровать и легла, уставившись в потолок. И только после этого услышала, как включился душ. И засекла. Он отмывался двадцать три минуты.
Дверь открылась, а сердце вновь ускорило темп. Я повернула голову и смотрела, как он пробирается через руины некогда красивого помещения в белом банном халате, как садится на кровать, задрав одну ногу, как заставляет себя посмотреть мне в глаза. Вина. Через все его красивое лицо. Обычно ясные голубые глаза сейчас мутные, точно озеро в дождь. И от этого становится ещё более тошно. Я понимаю, что про поцелуй в машине он даже не знал. Ему хватило того, что я возобновила с ним общение.
— Линда, — позвал хрипло и попытался дотянуться до моей руки, но я убрала ее, поморщившись. — Я решил, что все. Ты… черт, он в любви тебе объяснился практически при мне! А ты… да твою мать… ты кольцо нашла? Где оно было?
— Не где, а у кого, — вновь поморщилась, — не важно.
— Важно, — прошипел сквозь зубы, — и я догадываюсь. Зря он считает себя неприкосновенным.
— Он сделал нам большое одолжение, — сказала, снимая с пальца кольцо.
— Линда, — скривился Вадим, — давай обсудим. Да, я кретин, но…
— Без но, — отрезала, садясь и протягивая ему кольцо, — забери.
— Да нахер оно мне не упало, — ответил ехидно.
— Забери! — рявкнула и он выхватил его нервным движением. — За мной тоже косяк, — пробормотала невнятно, а Вадим сжал кулаки, прошипев:
— Только не говори, что трахалась с Панфиловым. Лучше сразу уходи или, клянусь, я ему башку прострелю. Просто из принципа.
— Мы целовались.
— А дальше? — процедил сквозь зубы.
— Все встало на свои места.
— И? — спросил язвительно, а я пожала плечами, слабо улыбнувшись:
— Не то.
— Больше ничего? — уточнил с сомнением, а я отрицательно мотнула головой. — А это что значит? — нахмурился, показывая кольцо.
— Ты не думаешь, что я заслуживаю нормального предложения? — спросила с обидой. — Ты швырнул в меня им!
— Ладно, с этим понятно, — ответил быстро и поискал взглядом, куда бы его убрать, но только едва заметно ухмыльнулся и вновь сжал его в ладони.
— И что, так будет каждый раз, когда ты разозлишься или приревнуешь? — спросила тихо.
— Нет, — ответил серьезно и лёг рядом, просунув под меня одну руку и зафиксировав второй. — Ты так смотрела на меня, я видел, ты сомневаешься. Это чертовски неприятно. И оправдание, конечно, слабое, я не пытаюсь свалить на тебя свою вину, но после этих снимков я решил, что это конец. И не стал дожидаться, когда ты скажешь мне это в лицо. Такое ощущение, что я ждал этого момента с самого начала. Когда впервые увидел вас вместе. Когда впервые почувствовал укол ревности, хотя мы даже не были вместе. И все это копилось, множилось, росло и, мать ее, крепло. Я спятил. Я… черт, я так тебя люблю, Линда. Кишки в узлы сворачиваются, когда ты смотришь мне в глаза. Когда ты Еву спать укладываешь, когда вы встречаете меня по пояс в клубнике, когда вы разговариваете на взрослые темы на кухне за стаканом тёплого молока перед сном. И завтра мне будет неловко за всю эту ванильную хрень. А то, что ты видела сегодня, это не секс даже, я просто не знал, куда деть эту злость, не убив никого. Черт, у меня три склада оружия! И это только официально! Патрон на весь город хватит… — оборвал себя и сказал тихо: — Никогда не забуду твой взгляд. И я сниму этот номер бессрочно. То, что ты тут устроила…
— Даже не мечтай, что мы сейчас займёмся сексом! — ответила возмущённо и вытаращила глаза, отстраняясь.
— Да я не о том, — улыбнулся, враз перестав быть надменным кретином, — теперь я вижу, на сколько тебе не плевать, — и вновь ухмыльнулся, став прежним: — Но ты права, я чертовски завёлся.
— Ты псих, — констатировала удрученно и тут же хмыкнула: — Все, как я люблю.