- Что я делал? - переспросил недоверчиво Павел.
- Наносил визиты кустам, - перевела я.
- А! Когда выслеживал этого?..
Г-н Мульгор пожелал подробных объяснений. Рассказывая, мы сами стали удивляться происшедшим за столь короткое время событиям. Убийца рисовался личностью необычайно активной, имевшей одну цель в жизни - укокошить Алицию.
Наконец г-н Мульгор ушел, взяв с нас обещание немедленно сообщать ему о событиях, которые покажутся нам странными. Поздно вечером он позвонил, любезно сообщая о результатах анализа остатков кофе.
- Этот полицейский так доволен, будто открыл бог знает что... сказала Алиция, положив трубку. - Об убийце до сих пор не имеет понятия... Что он себе воображает?
- Ничего он себе не воображает, - объяснила я. - Он попросту ждет, когда тебя наконец укокошат. Тогда он поймет, в чем дело, устроит обыск, найдет письмо...
- Он же не знает о письме. Или кто-то ему сказал?
- Вроде никто. Прямо удивительно, сколько народу о нем знает, и никто ничего не ляпнет!
- Сколько народу? А кто еще, кроме нас?
- Ну как кто? Все, кто был на террасе. Ты же сама говорила, что оно пропало до того, как ты его прочла.
- По-моему, я ничего такого не говорила. С чего ты взяла, что все знают? Кто именно?
- Например, Анита. Она сегодня интересовалась, не нашла ли ты письмо.
- Анита знает, а полиция не знает?.. Эва тоже знает?
- Наверное, тоже.
- Я ее сейчас спрошу...
Разбуженная Эва сказала, что о письме первый раз слышит, обещала ничего не говорить полиции, пожелала Алиции не оставлять поисков и непременно найти письмо.
- Эва не знает. - Алиция задумчиво нахмурила брови. - Анита знает... Откуда? Это подозрительно.
- Убийца знает о письме, - тоже задумалась я. - Пытается тебя прикончить, прежде чем ты его найдешь. Как это ни печально, мне подозрительной кажется Эва. Убийца скорее должен сделать вид, что ему на это наплевать. Анита же сама спросила...
- Тогда зачем Эва уговаривала меня искать?
- Чтобы ты от нее отвязалась. Уже половина двенадцатого, нормальные люди в это время видят сны...
Честно говоря, я вовсе не была уверена, что моя речь имеет какой-нибудь смысл, но очень хотелось спать, и было совершенно все равно, какую точку зрения отстаивать.
Неуверенность во всем происходящем жила во мне до самой пятницы - то есть еще два дня.
В пятницу утром позвонила Эва и стала уговаривать пойти на выставку скандинавской живописи, открывающуюся вечером. Алиция и Зося решительно отказались, Павел после работы в саду едва дышал, и я пошла одна.
Выставка меня потрясла. Художники достигли потрясающе похоронных эффектов. Я нашла там пейзаж, который бы охотно купила, чтобы, глядя на него, сдерживать природную веселость.
Эва отвернулась от очередной картины, потянула меня за руку и вдруг застыла. В глазах у нее была паника. Я проследила за ее взглядом.
Раздвигая толпу, в нашу сторону пробирался потрясающе красивый высокий черноволосый мужчина, одетый весьма оригинально, но вместе с тем элегантно. Южноамериканский тип вообще не в моем вкусе, но должна признать, что такие могут нравиться. На нем были темный костюм, светлый галстук и красная рубашка.
Эва вдруг ожила. Выражение ее лица изменилось. Она смотрела в пространство сквозь приближающуюся фигуру ледяным невидящим взглядом, быстро тесня меня к выходу.
- Это какой-то кошмар, что там у вас творится! - тараторила она. Просто ужас! Неужели вы не можете с этим как-нибудь покончить? Это же несносно, столько жертв, на каждом шагу покойник!
Тип врос в пол, и на его прекрасном лике рисовалась полная растерянность. Он смотрел на Эву и становился все мрачней и мрачней, потом вдруг отвернулся и ушел.
- Ужасно! - заявила я прочувствованно, так как связь Эвы с типом в красной рубашке действительно ужасно поразила меня. - Вся выставка полное дерьмо!
- Ничего подобного! - запротестовала ошеломленная Эва, и мы вышли на улицу.
Хочешь, пойдем до Центрального вокзала, посмотрим витрины? предложила она. - Давно тут не была.
Витрины я уже смотрела три дня назад, но мне нужно было решить, как себя вести. На дипломатию я махнула, зная, что это не самая сильная моя сторона.
- Смотри, какие чудные зеленые сапожки! - оживилась Эва. - Обожаю зеленую замшу! А погляди на эту юбку!
- Что это был за тип? - спросила я, не преминув взглянуть на действительно симпатичную юбку.
- Какой тип? - Эва сразу утратила весь свой энтузиазм.
Я решила идти напролом.
- Тот черный, в красной рубашке, который собирался к нам подойти.
- Не хотела тебе признаваться, - ответила Эва, медленно проходя вдоль витрины. - Ну, ладно, скажу. Это была моя большая любовь. Никому не рассказывай. Все кончилось много лет назад. Была тогда смертельно влюблена и ужасающе глупа. Порвала с ним окончательно и больше не собиралась встречаться. И сейчас не собираюсь, хотя бы из-за Роя. Рой о нем ничего не знает. Я так испугалась, когда его увидела, захотелось провалиться сквозь землю... Не желаю его знать!..
- Как его зовут? - с вежливым любопытством поинтересовалась я.
- Джузеппе, - выдохнула Эва. - Джузеппе Грассани. Он итальянец.
- А где он живет?
- Не знаю. Когда-то жил в Марселе, там-то и проходил наш сумасшедший роман. Но потом он сразу уехал, больше я ничего не знаю.
Всю дорогу до Центрального вокзала я ломала голову над возникшей ситуацией. Не прерывая этого занятия, спустилась по лестнице, села в поезд и, конечно, забыла купить билет! Ехала зайцем и на каждой остановке тряслась, пока не поняла, что это грозит мне всего-навсего утратой двадцати пяти крон, и ничем больше.
Датские родственники Алиции, до сих пор тактично державшиеся в стороне, решили наконец навестить преследуемую несчастьями свояченицу, и в этот момент все оказались в Аллеред.
С миной радушной хозяйки Алиция подавала на стол кофе, сливки, марципаны и песочные пирожные. Павел в укромном углу предварительно просматривал все это через лупу. Зося, не владея собой, громким шепотом отказывалась отвечать за жизнь стольких персон. Гости же, не подозревая о нависшей над ними опасности, наперебой выражали свое сочувствие.