– Я хочу чаю, – заявила Серена, пристально взглянув на Максин. – И надеюсь, на этот раз он будет с сукразитом, а не с сахаром.
– Да, конечно, – смиренно ответила Максин, наполнила вазу водой и принялась обрезать цветы. – Вон тот металлический предмет рядом с тостером – чайник. Чай в шкафу.
Обменявшись взглядами с Дженни, Гай сказал:
– Я передумал. Заберите ее прямо сейчас. Максин, в ужасе от того, что пропустит целый день, заспорила:
– Но я не могу никуда пойти!..
– Вот. – Гай вытащил бумажник, отсчитал восемьдесят фунтов и протянул банкноты Дженни. – Развлекайтесь. Но при одном условии.
Дженни, не любившая условий, нахмурилась.
– О чем вы?
– Пообещайте, что не отошлете ее назад до полуночи.
– Договорились. – Максин, довольная своей маленькой победой, бросила цветы в мойку.
Серена, глядя, как Дженни засовывает деньги в карман, сказала:
– В жизни не слышала ничего нелепее.
– Не волнуйтесь, – парировала Максин с ангельской улыбкой на устах. – Я стою каждого пенни. Можете спросить у Гая.
– Приехали на каникулы, девчонки? Ну, не стесняйтесь, мы купим вам выпить. Идите к нам.
По настоянию Максин («Ты ведь говорила, что хочешь побольше общаться с мужчинами!») к семи часам вечера они сидели в баре на пляже. И уж чего-чего, а шансов пообщаться с мужчинами у них действительно хоть отбавляй, содрогнувшись, подумала Дженни.
– Не отвечай, – прошипела она на ухо Максин, пытаясь увлечь ее к выходу. Но Максин для такого худенького тельца оказалась неожиданно тяжелой. При этом она послала многообещающую улыбку тем, от кого ее пытались увести.
Тут же перед ними материализовались два бокала местного белого вина, и вот уже коротышка с пивным брюхом, рельефно бугрящимся под нежно-розовой рубашкой «Лакост», влечет Дженни к столику. Максин, сверкнув карими глазами, устроилась на свободном стуле напротив его более симпатичного друга.
– Я – Фил, а он – Рики, – сказал толстячок и за секунду влил в себя пинту пива. Утерев пену с верхней губы, он вновь обратил благосклонное внимание на Дженни. – И давно вы здесь? Откуда прибыли? Чем занимаетесь, как зовут?
Дженни уставилась на него. Толстый Фил расхохотался.
– Эй, это шутка! Время – деньги, детка, и зачем тратить его на знакомство, когда мы можем развлекаться? Вот что я хотел сказать!
– Полностью с вами согласна. – Дженни протянула ему свой нетронутый бокал вина. – И искренне желаю вам развлечься от души. Но мне, боюсь, пора идти. Няня ждет меня к девяти и наверняка убьет, если я опоздаю.
– Да что с тобой? – возмущенно завопила Максин, догнавшая ее полминуты спустя. – Ты хотела мужчину, я нашла тебе мужчину. Дженни, ты не дала ему шанса!
– А это точно был мужчина? Мне показалось, он на седьмом месяце беременности. А грудь у него, кстати, была не очень.
– Зато у него было доброе лицо.
Дженни всегда поражала способность Максин находить положительные стороны в самых безнадежных ситуациях. При условии, что эти безнадежные ситуации не относились к ней, конечно.
– Возможно. – Она чуть было не почувствовала себя виноватой. – Но я не могу притворяться, что кто-то мне интересен. Это уже буду не я. Кроме того, тот парень дурак.
– Не обязательно было влюбляться в него. – Все это было выше понимания Максин. – К таким мужчинам незачем относиться серьезно. Но на них можно попрактиковаться, пока не встретишь настоящего.
Дженни рассмеялась, поняв, что Максин не переделаешь. У нее была разработана собственная стратегия, и переубедить ее было невозможно. Да и зачем? Эта стратегия вполне отвечала ее целям и задачам.
– Хорошо, прости меня. Чем займемся теперь?
– А вот чем. Вернемся к тебе, натянем наши халаты и тапки. Посмотрим ту классную кулинарную передачу по телику, а потом приготовим какао. А если ты сообразительнее, чем кажешься на первый взгляд, я научу тебя сворачивать салфетки в виде домика.
– Или?
– Спустим деньги на кучу жратвы, – быстро ответила Максин. – Я умираю с голоду.
Дженни недоверчиво посмотрела на нее. Весь день, пока она работала в магазине, Максин сидела в саду и начинялась едой. Из холодильника исчезла большая упаковка кексов с изюмом, а стол был завален пакетами из-под чипсов и банками из-под колы.
Но Максин не сообразила, что ей рано испытывать голод, и взгляд Дженни истолковала по-своему.
– Ну хорошо! Я торжественно клянусь не разговаривать с незнакомцами до конца вечера.
Дженни сомневалась, что она на это способна, но попытка делала ей честь. Слегка расслабившись, она ответила:
– Ладно. Как насчет «Ла Кампаньолы»?