– И? Что она сказала?
– Не много. Только то, что теперь она понимает, почему он уехал, и что они собираются все начать сначала. – Он покачал головой. – Ах да – и она счастлива.
Такое внимание к обстоятельствам личной жизни Дженни просто удивительно, подумала Максин. Похоже, он и правда переживает. Ее делами он так не интересовался. Видимо, знает, что она сама может позаботиться о себе. Дженни, далеко не такая опытная во всем, что касается мужчин, была легкой добычей для всякого рода негодяев вроде Алана Синклера. Да чего там, она даже с Бруно умудрилась безнадежно рассориться, а тот вел себя как котенок…
– Хотела бы я знать, как он извинялся, – задумчиво сказала она. – Должно быть, настоящий спектакль устроил. Боже мой, да некоторые женатые мужчины могут головой поплатиться, если вздумают забежать в паб после работы. За опоздание на два часа жены им такую головомойку устраивают, что чертям тошно становится. Алан опоздал на пару лет, а Дженни и рада до усрачки.
Гай, который тоже думал об этом, сказал:
– Она чуть ли не ждет, что с ней плохо обойдутся. А что еще думать, если тебе всю жизнь встречаются одни ублюдки.
– Точно. А в довершение всего она неделю прожила в одном доме с вами. Как там говорится насчет последней соломинки?
– Я ей ничего плохого не сделал, – обиделся он, – наоборот, был безукоризненно галантен.
– Вы?! – Максин едва не подавилась печеньем. – Вы не можете быть галантным!
– Могу, если захочу. Все зависит от окружающих.
– Со мной вы никогда не вели себя галантно.
– Совершенно верно. – Гай заглянул в свою чашку. – И чему тут удивляться? Это самый отвратительный чай, что я пил в своей жизни.
Максин пригубила свой.
– Вот дерьмо, – раздраженно сказала она. – Сахар – это не сахар. Это соль.
– Никогда бы не подумал, что скажу такое. – Он сокрушенно покачал головой. – Но я, кажется, начинаю жалеть Бруно Перри-Брента. Бедняга хотя бы представляет, во что ввязался?
Для Бруно это было впервые. Раньше подобные вопросы вообще не вставали на повестку дня.
Но сделать это было необходимо, хоть и тяжело. Максин перевернула его мир. Он хотел провести с ней всю оставшуюся жизнь. Он был донжуаном, сколько себя помнил. Изменять для него было так же естественно, как дышать. Но теперь это осталось в прошлом. Ему никто больше не нужен, кроме Максин.
Было два часа ночи, Нина сидела за кухонным столом и пила ромашковый чай. Ее длинные белые пальцы, сжимавшие чашку, казались почти прозрачными в приглушенном свете настенных ламп. Ее лицо выглядело бледнее обычного, но голос был спокоен, как всегда.
– Значит, это все время была сестра Дженни Синклер. – Она задумчиво кивнула. – Как интересно. Знаешь, Дженни говорила со мной о тебе. Я думала, что это с ней у тебя роман.
– Не мой тип, – сказал Бруно, потому что честность честностью, но кое о чем, безусловно, лучше промолчать. Собственная репутация его не беспокоила, но он мог хотя бы защитить честь Дженни.
– А Максин – твой?
– Да.
– Ты абсолютно уверен?
Он кивнул.
– Абсолютно.
– Ну хорошо. – Нина пожала плечами. – Рано или поздно это должно было произойти. Честно говоря, я не ожидала, что мы продержимся так долго.
Она спокойно приняла это, благодарно подумал Бруно. Но Нину вообще ничто не могло вывести из себя. Ему это в ней всегда нравилось.
– Я не ожидал, что такое может случиться, – признался он с грустной улыбкой. – Особенно со мной.
– Где вы будете жить?
– Завтра я встречаюсь с Доном Хикменом. Летний сезон уже закончился, и теперь он наверняка сможет подыскать мне недорогую дачу. Полагаю, мне стоит начать подыскивать и другую работу. – Он помолчал, потом добавил: – Но, если ты хочешь, чтобы я остался здесь…
– Нет. – Нина покачала головой. – Лучше не надо.
– Хорошо. – Бруно озабоченно взглянул на нее. – Ты уверена, что с тобой все будет в порядке?
Она улыбнулась.
– Ну конечно. У нас было хорошее партнерство, а теперь оно закончилось. Это не конец света.
Он наклонился и поцеловал ее бледный лоб.
– Спасибо. Благодаря тебе это было легко.
– Пожалуйста. – Нина поцеловала его в ответ, легонько взъерошила ему волосы, встала и поставила пустую чашку в раковину.
– Но тебе будет нелегко, с финансовой точки зрения. У Максин много денег?
– Нет.
– Боже, – удивленно сказала она. – Тогда это и правда любовь.
Бруно прилег в свободной спальне и быстро заснул, разметавшись на кровати. Беззвучно роняя слезы, Нина стояла на пороге и смотрела, как мужчина, которого она любила последние десять лет, видит сны о любимой девушке. О другой.