— Нет у нас времени! — нервно говорю я. — Думай скорее!
И тут стена слева от меня открывается, как дверь. За ней темнеют две знакомые фигуры.
— Забираем, — говорит один.
— Вот так удача — двое! — говорит второй.
— Вы ещё кто такие? — удивляется Гилберт. — Ну-ка держитесь от нас подальше!
Я с трудом поворачиваюсь, вижу рыла, как у кротов, и тоже хочу, чтобы они держались от нас подальше. Но тут кровля вновь трещит, и мои желания меняются: я хочу любой ценой покинуть это место.
— Диппи, хватай второго! — приказывает странный незнакомец своему товарищу и взмахивает чем-то над моей головой. Я слышу протестующий крик Гилберта, затем звон, затем оханье.
— С ума сошёл? — возмущается Кротовье Рыло. — Я цепь сбиваю!
Раздаётся второй удар, и я наконец чувствую, что мои руки больше не соединены с тележкой, хотя цепи на них всё ещё остаются. Меня тут же хватают за шиворот и тянут в сторону, рубаха трещит. Я очень неудобно падаю на кого-то сверху и успеваю лишь увидеть, что земля окончательно смыкает пасть в том месте, где мгновением назад находились мы с Гилбертом, и погребает под собой мою тележку.
— Типпи, рули вперёд! — кричит тот, кто разбил мои цепи, и прыгает прямо на меня.
И я чувствую, как мы куда-то несёмся в тусклом сиреневом свете.
Глава 4. Быть, пожалуй, надо вдумчивей, а то…
— Даже не знаю, что сказать, — начинаю я, потому что молчать как-то неловко. — Может быть, расскажете, кто вы такие и зачем вы нас утащили? И ещё, был бы весьма признателен, если бы исчезло вот это колено, упирающееся мне в живот…
— Но мне нравится это колено, — немного растерянно отвечает тот, кого зовут Диппи.
— Я бы тоже много чему был рад, — хрипит откуда-то из-под меня Гилберт и замолкает со странным звуком, когда мы подпрыгиваем на кочке. То есть это я думаю, что на кочке. Мало ли какие тут, под землёй, дороги.
— А как вас зовут? — интересуется тот, что впереди. — Ой, поворот чуть не пропустил!
Мы резко кренимся влево. Думаю, к концу пути посередине меня будет красоваться круглая дыра от колена, как у баранки. Но Гилберту, бедняге, повезло ещё меньше.
— Типпи, ты что! — возмущается тот, что с коленом. — Нельзя спрашивать имена, а то привяжемся, жалко же будет!
— А что вы собрались с нами сделать? — настораживаюсь я.
— Мы-то ничего, — говорит Типпи. — Поворот!
Мы кренимся вправо.
— Как бы то ни было, — с трудом произносит Гилберт, — но вы нас только что спасли, и за это мы очень вам благодарны. Я Гилберт, а моего друга зовут Сильвер.
— Ой, какие некрасивые имена, — без лишней деликатности заявляет Диппи. — Давайте вы будете Силли и Гилли.
— Сам же сказал — не привязываться! — укоряет его Типпи.
— Поздненько, — сообщает его товарищ. — Ну что там, подъезжаем?
— Так точно, — отчитывается Типпи, и вскоре я чувствую, что мы замедляемся.
Оба странных незнакомца спрыгивают, а затем вытягивают нас. Гилберт тут же садится на землю, сложившись пополам.
— Ты как? — с беспокойством наклоняюсь я к нему, но он успокаивает меня:
— Цел, нужно только отдышаться.
Я оглядываюсь по сторонам и вижу, что мы оказались в весьма необычном месте. Здесь растут лишайники, испускающие слабый свет… ого, ничего себе!
Над нами раскидывается голубое небо, почти как настоящее, с завихрениями бело-жёлтых облаков. Ближе к центру неба горит круглое красно-оранжевое солнце. И всё это создано из мерцающей растительности так искусно, что я даже не сразу понял.
В этом месте заметно светлее, чем в тоннеле, по которому мы ехали, и потому я могу лучше рассмотреть Типпи и Диппи. Они толстенькие, с короткими ногами, зато руки у них длинные и оканчиваются крупными кистями на уровне колен. Сами они невысокие и едва достанут мне до плеча, тела и лица покрыты негустой тёмной шёрсткой. То, что я принял за большие круглые глаза, оказалось бронзовыми очками, а на головах у них кожаные шлемы с круглыми ушками на макушке.
— Так значит, вы и есть рудовики? — уточняю я, осматривая забавный вагончик без крыши, на котором мы приехали.
У вагончика есть штурвал и шесть колёс — по три с каждой стороны, обтянутые широкими лентами из какого-то прочного материала. Конструкция выглядит неповоротливой, и мне становится интересно, как же мы сворачивали в тоннелях. Ниже штурвала располагаются ещё какие-то торчащие штуки. Металлические стенки изобилуют множеством шестерёнок и прочих деталей, но похоже, что всё это уже служит лишь для красоты.
— Мы не рудовики! — сердито встряхивается Типпи. Я отличаю его от товарища по тому признаку, что морда у Типпи заметно длиннее. — Мы норятели!