Пристыжённый, я плетусь за нею следом.
Вскоре мы добираемся до широкого прохода, пересекающего основной путь. Здесь я осмеливаюсь вновь заговорить:
— Видишь этот тоннель? Его сделала Грызельда, когда была чуть поменьше, чем теперь.
Нела с интересом осматривает стены земляного хода. Ткань в её руках догорает, но вокруг уже предостаточно светящихся мхов. Вскоре наши глаза привыкают к их мягкому свету.
— Так что всё-таки случилось с Эрнесто и… остальными? — нерешительно спрашиваю я.
Нела вздыхает и ненадолго задумывается, прежде чем ответить.
— Мы не знаем точно, — наконец говорит она. — Эрнесто и Ланс притащили вниз эти проклятые мешки с солью, сбросили их на землю. Пока Эрнесто с Гилбертом разбирались, зачем нужна вся эта соль и что с ней делать, Ланс отошёл полюбоваться рисунками на стенах. Затем всё задрожало, он обернулся и только и успел увидеть, как под ногами раскрывается провал. Гилберт, Эрнесто, мешки, земляные холмики — это чудовище заглотило всё на своём пути.
— Погоди, но ведь ты можешь видеть больше, чем остальные. Я помню, как при первой встрече ты угадала во мне сына правителя, — вспоминаю я. — Ты точно должна знать, живы ли они, найдём ли мы их!
— Я вижу лишь то, что находится прямо передо мной и что уже свершилось, да и то не всегда, — качает головой Нела. — То, что происходит вдали и что случится в будущем — для меня чаще всего тайна, как и для всех.
— Как бы то ни было, я знаю, что они не сдались так просто, — с горячностью произношу я. — Эрнесто довольно сильный, а Гилберт вообще колдун. Они придумают, как спастись!
Не знаю, верю ли я сам в то, что говорю. Но мне очень хочется верить.
Нела не отвечает, лишь грустно глядит на меня. Мы движемся дальше. И когда мне начинает казаться, что мы близки к завершению пути, я замечаю кое-что, чего раньше не было.
Правая часть прохода, прежде представлявшая собой крепкую стену, осыпалась, и за ней появился новый ход. А основной тоннель до середины завалило кусками плотной земли и камнями. Здесь стало темнее — светящиеся мхи, росшие прежде на стене, оказались погребены под завалом.
И дальнейший путь к королевскому залу тоже был уничтожен.
— Здесь прошла Грызельда! — догадываюсь я. — И совсем недавно!
Я всматриваюсь в новый, частично обрушенный ход, и вдруг замечаю там у стены что-то светлое, подозрительно похожее на кость.
— Сильвер, стой! — командует Нела. — Здесь всё непрочное, может обрушиться!
Но я не слушаю её. Опустившись на колени, я лихорадочно отбрасываю землю горстями. Нела и сама, пренебрегая собственным советом, присоединяется ко мне. Слой рыхлой почвы быстро тает, обнажая человеческий скелет. Рядом с черепом блестит серебряная серьга с изумрудным камнем.
Глава 13. Может быть, мне тоже лечь да помереть
Мы с Нелой потрясённо молчим. Каждый знает, о чём думает другой, но никто не хочет произносить это вслух.
— Эта серьга… — наконец произношу я и замолкаю.
К чему слова, если всё и так понятно. Но я не хочу в это верить! Почему, почему так случилось?
— Да как ты мог! — кричу я. — Почему? Ты же умный! Ты же сильный! Неужели ты не смог ничего придумать?
Слёзы сами текут по лицу, и темнота вокруг как будто ещё больше сгущается вокруг нечёткого светлого пятна на земле. Я нащупываю то, что осталось от пальцев, и сжимаю их.
— Почему? — спрашиваю я у того, кто уже не сможет ответить. — Как ты мог умереть, когда ты так нам нужен! А ведь я… я даже не смог тебе сказать — если бы я только знал! — что ты был моим самым лучшим другом…
Нела мягко обнимает меня за плечи.
— Сильвер, — негромко говорит она.
— Мне всё равно теперь, что случится дальше! Всё равно! — кричу я и бью кулаком по земле. — Пусть злой колдун разрушит весь мир, или пусть Грызельда его разрушит, этот мир уже больше ничего не стоит!
— Да Сильвер же, — Нела пытается утереть моё лицо, я отталкиваю её руки.
— Уходи! — всхлипываю я. — Оставь меня здесь, с ним…
— Так говоришь, я твой лучший друг? — доносится до моих ушей польщённый голос дедули Йоргена. Но тут же к нему возвращаются привычные обиженные нотки:
— А одежда на тебе не та, что я шил!
— Дедуля Йорген? — спрашиваю я, не понимая ещё до конца, что произошло.
— Он самый, — подтверждает дедуля. — Ты головой, что ли, где стукнулся, юнец? Ох, и зачем только дедуля Йорген покинул Город, где его никто не любит, и потащился сюда, где его тоже никто не любит! Бедный, бедный дедуля Йорген! Затащили его в тёмные подземелья, да и скормили чудищу!