— Это правда, Грызельда — не хищное создание, — слышу я знакомый голос.
Глава 15. Если мудрость — сила, я сильнее всех
Я оборачиваюсь так резко, что едва не падаю, и с восторгом убеждаюсь, что слух меня не обманул!
Передо мной стоят Гилберт и Эрнесто. Выглядят они не лучшим образом — оба потрёпаны и перепачканы в земле, волосы спутаны, на лицах и телах виднеются царапины, да вдобавок оба одеты в костюмы норятелей. Наверное, позаимствовали из комнаты короля. Штанины доходят им едва до колен, а верх и вовсе не налез. Рукавами они подпоясались.
Нела, по виду страшно довольная собой, замыкает процессию.
— Ничего себе! — кричу я от радости и бросаюсь к своим друзьям. Я ощупываю их и верчу во все стороны, чтобы убедиться, что они настоящие. — Откуда вы? Как вам удалось спастись?
— Мы тоже рады тебя видеть, — улыбается Гилберт и хлопает меня по плечу грязной рукой с обломанными ногтями.
— Точно, — добавляет Эрнесто и вдруг пинает меня. — Это тебе за уродцев!
— За каких ещё уродцев? — я начинаю переживать, не повредился ли он рассудком от последних событий.
Тем временем норятели обступают нас всё теснее. Они тоже хотят потрогать тех, кто сумел выбраться из пасти Грызельды.
— Как вы спаслись? Расскажите, расскажите! — просят подземные жители.
— Есть ужасно хочется, — сообщает Эрнесто, пытаясь расчесать пятернёй спутанное гнездо на голове. — Вы нас сперва накормите, а мы всё и расскажем.
Норятели тут же принимаются суетиться. Они мельтешат туда-сюда, и в мгновение ока перед нами расставляют столы, притаскивают табуреты и подают еду. В основном это корешки разных цветов и размеров, но есть ещё довольно большой котелок с супом, который притащили два норятеля, а также что-то похожее на кашу.
Я поскорее выбираю себе тарелку (отлитую из какого-то серого металла, не очень ровную, зато довольно глубокую) и накладываю побольше каши. Остальные тоже не церемонятся, расхватывают деревянные, глиняные и металлические тарелки, делят ложки и принимаются за еду.
Свой табурет я ставлю так, чтобы сесть рядом с Гилбертом.
— Ты даже не представляешь, как я из-за тебя волновался! — сообщаю я ему.
— Я о тебе тоже беспокоился, — улыбается он.
И чего беспокоиться, я же не проваливался под землю, в отличие от него. Точнее, не проваливался в последнее время.
Едой я остаюсь ужасно разочарован — если судить по вкусу, каша сделана из тёртого корня, да вдобавок она ещё и несолёная. Понятно теперь, почему Гилберт рискнул и выбрался наружу, чтобы попросить соли. Я бы тоже так сделал.
— А соли не осталось? — морщится Эрнесто. Впрочем, ему ничего не мешает уписывать содержимое своей миски за обе щеки.
— Мешки провалились под землю вместе с вами, — разводит лапами король.
Я приступаю к супу и обнаруживаю, что он сделан из каши, которую развели водой и добавили кусочки крупно нарезанного корня. Отсутствием аппетита я никогда не страдал, но похоже, доесть это блюдо мне не под силу.
Одна только Нела ест как ни в чём не бывало и не жалуется.
— Там, где я жила прежде, соли тоже не было, — поясняет она. — Я привыкла. Ешь, Сильвер, тебе нужно подкрепиться. Вкус, может быть, необычный, зато очень полезно.
— Да, мамочка, — насмешливо отвечаю я и вдруг едва не давлюсь. Только теперь мне в голову приходит мысль, кем стала для меня Нела.
— Да ладно, — недоверчиво шепчу я себе под нос. — Да быть не может. Ну, отец, я тебе это припомню!
— Доели? — тем временем нетерпеливо спрашивает Типпи. Он выхватывает тарелку у Эрнесто, возящего ложкой туда-сюда, и мгновенно слизывает со дна остатки. — Теперь рассказывайте, а то ждать уж нету сил!
— Хорошо, я расскажу, — кивает Эрнесто и почёсывает бородку, из которой сыплется земля. — Пожалуй, начну с того, что ещё несколько дней назад я прекрасно жил во дворце короля Фергуса и собирался продолжать в том же духе, как вдруг от отца моей дорогой Сильвии пришло письмо…
— Не так уж и прекрасно было у короля Фергуса, — вклинивается в рассказ дедуля Йорген, сидящий неподалёку. — Я могу рассказать…
— Ш-ш-ш! — перебивают его норятели. — Мы про другое хотим послушать!
— Никто не любит дедулю Йоргена, — печально заключает старик и умолкает (на удивление быстрее, чем можно было ожидать).
— Так вот, — продолжает Эрнесто, — в послании говорилось, чтобы я немедленно хватал мешки с солью, приложенные к письму, и бежал с ними вниз, поскольку это вопрос жизни и смерти.
Он многозначительно поднимает брови и делает паузу.
— Ох, Бернард, — слышу я шёпот Нелы.