Первое знакомство мальчика с учителем тоже было весьма странным. Диппер, лежа на парте и чувствуя себя умирающим, вдруг вздрогнул и резко поднялся, когда дверь в класс со скрипом отворилась и, ухмыляясь, в класс зашёл мужчина, поправляя воротник красного свитера и оглядывая класс.
— Ну что, господа учащиеся, давайте знакомиться. Я — ваш новый учитель, преподаю физику и вашу любимую математику, — после этой фразы послышались возгласы недовольных учеников, на что мужчина очередной раз усмехнулся. — Ну вот и хорошо, всегда рад видеть такое рвение к учёбе. Кстати, раз уж так, первый человек, который сумеет назвать мою фамилию, или узнать хотя бы малую деталь из моей биографии, автоматом получит самый высокий балл по моему предмету. Ну, а до этих пор, можете звать меня мистер Стенфорд.
Множество недоуменных взглядов остановились на учителе и тут же все начали перешёптываться, оборачиваясь и чуть ли не вставая со своих мест. Некоторые тут же поменялись местами, откладывая учебники в сторону и доставая блокноты и ручки, описывали план действий. Диппер опустился на парту, плотно закрывая уши руками. Мысли о том, как хорошо было бы в коридоре, или под партой перешли на первый план. Учитель в это время, тихо посвистывая незатейливую мелодию под нос, направился к столу, доставая список учеников и быстро пробегаясь по нему глазами. Взгляд тут же остановился на одном из имён, руки сильнее сжали листок и мужчина прожигал его взглядом так, словно он вот-вот мог исчезнуть.
— Диппер Пайнс? — стараясь скрыть волнение в голосе, произнёс он, одной рукой потянувшись к карману и глазами выискивая владельца. Скрип стула и через несколько секунд с последнего ряда молча поднялся мальчик. Нервно сжимая край рубашки, он стоял, стараясь не поднимать взгляда, и готов был провалиться сквозь землю. Не слушать тихие оскорбления в его сторону было очень сложно, как и не замечать завистливые взгляды.
Взяв себя в руки, мужчина тихо попросил мальчика сесть, лёгкие уже ныли от напряжения и недостатка кислорода, поэтому ему всё же пришлось выдохнуть и сосредоточится на списке.
Неприятный, режущий уши, скрип мела понемногу отрезвлял, но не спасал от нетерпеливого взгляда в сторону шатена. И даже после громкого звонка, возвещающего о конце урока, учёный еле сдержал себя, оставшись на своём месте, вцепившись руками в край стола и не отрывая глаз от спины мальчика.
Затем Диппер начал постоянно ощущать направленный на него взгляд, но оборачиваясь, замечал лишь толпу знакомых подростков. Лишь когда он уходил, из-за угла появлялся Стенфорд, убирая блокнот в карман и сверяя время на часах.
***
Однако даже это было всего лишь небольшой проблемой, маленьким недоразумением по сравнению с тем, что испытывал Диппер каждый день. Сделка, некогда казавшаяся ему лучшим решением и единственным выходом, стала хуже проклятия. Каждый день, возвращаясь после уроков домой, нередко после очередного издевательства хулиганов, он оказывался в месте куда похуже. Родной дом, который и без того был не самым прекрасным местом для парнишки, превратился в настоящий ад с приходом демона.
Диппер боялся поднимать взгляд; слова, которые раньше были вполне обычными и произносились без труда, тоже исчезли. Ниточки, за которые тянул демон, становились всё крепче и чётче, и уже не было сомнений в том, что мальчик стал просто марионеткой.
Каждый раз возвращаясь в этот ад, боль была самым незначительным наказанием. Энергия, которую забирал блондин, не успевала восстанавливаться, а шею Диппер уже давно перестал чувствовать. Стоило шатену опоздать даже на пару минут, как Билл набрасывался на него, опустошая до конца. Он не терпел неповиновения, мальчик хорошо знал это, но никак не мог понять: почему всё неожиданно стало так? Почему в один момент все мосты разрушились, и осталась только чёрная пропасть, без будущего, без надежды.
Попыток изменить хоть что-то было немного, потому что Диппер не видел в них смысла, потому что Билл не замечал их. Мальчик по разному пробовал угодить демону, увидеть одобрение в каждом его действии, но всё, что он замечал — это гримаса отвращения и ненависти. Даже если казалось, что он всё делает правильно, наказания всё равно настигали его, хотя он даже не понимал, что сделал не так. Он не разрешал ничего, даже простые прикосновения воспринимал с презрением.
Казалось бы мальчик должен разочароваться во всём, прийти со сломленной волей к демону, встать на колени и умолять прекратить всё это. Однако время шло, но даже замученный донельзя шатен, лишь грустно улыбался, опуская голову и закрывая её руками. И только если присмотреться, можно было увидеть, как плечи еле заметно трясутся, а спрятанные под неаккуратно уложенной чёлкой глаза, вечно красные и уставшие.
Время шло, и с каждым новым днём мальчик выглядел всё хуже и хуже. Никто не видел бинты, покрывающие шею, чёрные синяки на запястьях, но даже так было сложно не заметить этого. Мальчик часто засыпал прямо на ходу, падал в обморок, мог не слышать и не замечать того, что находится прямо перед ним. Он не мог понять вопрос, или прямо посреди разговора вдруг закрывал глаза и садился, не в силах стоять. Диппер старался скрыть это, но почему-то чем больше он прилагал усилий, тем хуже ему становилось.
Билл, казалось, то ли не хотел, то ли действительно не замечал этого, поэтому плата оставалась неизменной. Каждый день, когда входная дверь со скрипом открывалась, и в квартиру чуть ли не ползком заваливался мальчик, он медленно поднимался с уже привычного места и тихие, но чёткие шаги оповещали шатена о его приближении.
Диппер не сопротивлялся, у него просто не было сил противиться демону. Он вставал, пошатываясь и закрывал глаза, ожидая резкой боли, горячей крови, стекающей вниз по шее и скорой слабости, после которой он может упасть и потерять сознание.
Мальчик не чувствовал злости, или ненависти к демону. В его голове всегда царила полная тишина, разрываемая лишь короткими, проносящимися на бешеной скорости, мыслями, которые он не был в силах уловить. Но даже среди них не было ничего, что напрямую относилось бы к блондину, который, казалось, уже сломал мальчика.
***
— Диппер Пайнс! — голос учителя нарушил относительную тишину класса и эхом отразился от стен. Множество заинтересованных и одновременно презрительных взглядов уставилось на виновника шума.
Большие карие глаза, полные холода и отчуждённости, смерили учителя безразличным взглядом. Мальчик, молча поднявшись, встал со стула, не теряя идеальной осанки.
— Да, мэм? — парень не сводил изучающего взгляда, пристально глядя в глаза учителя, приводя того в ярость.
— Как ты смеешь отвлекаться на уроке, мальчишка? — женщина чуть поёжилась, не заметив никакой реакции со стороны ученика, но этот мимолётный страх тут же сменила злость.
— Прошу прощения, впредь я буду более внимателен, — на лице Диппера тут же возникла виноватая улыбка, но она была слишком искусственной, чтобы в неё поверить. Его выдавал ледяной взгляд, буравящий насквозь и абсолютно спокойное выражение лица.
Растерянность и беспокойство, засевшее где-то глубоко внутри, не дало ей вымолвить и слова. Диппер, приняв это за знак согласия, тут же сел, молча и тихо, не издав ни звука. В классе воцарилась тишина, и лишь изредка, до шатена доносились тихие оскорбления в его адрес.
Женщина с ненавистью посмотрела на мальчика, готовая убить взглядом, но встретившись с его глазами, только поджала губы и продолжила писать. Парень слышал активное перешёптывание, взгляды полные вызова и усмешки, но маска безразличия, покрытая толстым слоем льда, не подала трещины.
***
Мальчик менялся довольно быстро. Сначала никто не замечал, как с каждым днём вечно красные от бессонных ночей глаза, начали наполняться холодом. Никто не обратил внимания, как пугавшийся каждого шороха, вечно грустный мальчик, вдруг стал отдаляться всё дальше, уступая место уже другому, отрешённому и полному какого-то ледяного спокойствия.