Еще рано, но люди уже занимаются разными делами - гуляют, разговаривают, сидят, стоят, бегут или едут на велосипедах. Я на самом деле не верю, что они настоящие. Они похожи на мини фигуры, которые я расставляю в своих моделях по архитектуре, находящиеся здесь для того, чтобы подарить расцвет жизни корейскому кварталу.
Или, может, это я не совсем настоящая и на самом деле не нахожусь здесь.
Мы едем еще несколько минут. Наконец подъезжаем к двухэтажному комплексу с фонтаном во внутреннем дворике.
Олли отстегивает ремень безопасности, но не выходит из машины.
- С тобой ничего не может случиться, - говорит он.
Я тянусь и беру его за руку.
- Спасибо, - это все, что я придумала в ответ. Мне хочется сказать ему, что это не его вина, что я нахожусь здесь. Что любовь открывает нам мир.
Я была счастлива до того, как встретила его. Но теперь я жива, а это не одно и то же.
ЭТО ЗАРАЗНО
Карла кричит и прикрывает лицо руками, когда видит меня.
- Ты привидение? - Она хватает меня за плечи, прижимает меня, сжимая, к груди, покачивает из стороны в сторону, а потом снова сжимает. К тому времени, как она заканчивает, воздуха в моих легких не остается.
- Что ты здесь делаешь? Ты не можешь быть здесь, - говорит она, все еще сжимая меня.
- Я тоже рада тебя видеть, - пищу я.
Она отодвигается, качает головой, будто я какое-то диво дивное, а потом снова меня прижимает.
- Ох, моя девочка, - говорит она. - Ох, как я по тебе скучала. - Она держит мое лицо в своих руках.
- Я тоже по тебе скучала. Извини за...
- Стой. Тебе не за что извиняться.
- Ты из-за меня потеряла работу.
Она пожимает плечами.
- Я нашла другую. Кроме того, я скучаю именно по тебе.
- Я тоже по тебе скучаю.
- Твоя мама поступила так, как должна была.
Мне не хочется думать о маме. Поэтому я осматриваюсь в поисках Олли, который стоит на расстоянии от нас.
- Ты помнишь Олли, - говорю я.
- Как я могла забыть это лицо? И это тело, - говорит она достаточно громко, чтобы он услышал. Она идет к нему и притягивает его в объятия, которые слегка более сдержанные, чем объятия со мной.
- Ты заботишься об этой девочке? - Она отодвигается и достаточно сильно похлопывает его по щеке.
Олли потирает щеку.
- Я стараюсь изо всех сил. Не знаю, знаете ли вы это, но она может быть немного упрямой.
Карла долгую секунду смотрит то на меня, то на него и замечает напряжение между нами.
Мы все еще стоит в дверном проеме.
- Заходите. Заходите, - говорит она.
- Мы не думали, что ты так рано встаешь, - говорю я, как только мы заходим.
- Чем старше становишься, тем меньше спишь. Вот увидишь.
Мне хочется спросить у нее, стану ли я старше. Но вместо этого я спрашиваю:
- Роза здесь?
- Спит наверху. Хочешь, чтобы я разбудила ее?
- У нас нет времени. Мне просто хотелось увидеть тебя.
Она снова берет мое лицо в руки и снова меня рассматривает, в этот раз зорким взглядом медсестры.
- Должно быть, я многое пропустила. Что ты здесь делаешь? Как себя чувствуешь?
Олли подходит ближе, желая услышать мой ответ. Я обвиваю себя руками за талию.
- Замечательно, - отвечаю я слишком уж бодро.
- Расскажи ей о таблетках, - говорит Олли.
- Каких таблетках? - спрашивает Карла, глядя только на меня.
- У нас есть таблетки. Экспериментальные.
- Я знаю, что твоя мама не давала тебе ничего экспериментального.
- Я купила их сама. Мама не знает.
Она кивает.
- Где купила?
Рассказываю ей то же самое, что рассказала Олли, но она не верит мне. Ни на секунду. Она прикрывает рот рукой, а глаза становятся огромными, как в мультиках.
Я вкладываю всю душу в свой взгляд и молча умоляю ее. Пожалуйста, Карла. Пожалуйста, пойми. Пожалуйста, не выдавай меня. Ты сказала, что жизнь это подарок.
Она отводит взгляд и потирает круговыми движениями место над грудью.
- Вы, должно быть, хотите есть. Приготовлю вам завтрак.
Она показывает нам присесть на ярко-желтый диван, а потом исчезает на кухне.
- Именно так я представляла себе ее дом, - говорю я Олли, как только она уходит. Не хочу, чтобы он задавал вопросы о таблетках.
Никто из нас не садится. Я отступаю от него на шаг или на два. Стены квартиры выкрашены в основные цвета. Практически все поверхности скрываются под разными безделушками и фотографиями.
- Кажется, она нормально отреагировала на таблетки, - наконец говорит Олли. Он придвигается ближе, но я напрягаюсь. Боюсь, что он почувствует ложь на моей коже.
Я брожу по гостиной, рассматривая фотографии поколений женщин, которые похожи на Карлу. Огромная фотография с ней, держащей на руках маленькую Розу, висит над двухместным диванчиком. Что-то в этой фотографии напоминает мне о моей маме. Все дело в том, что она смотрит на Розу не только с любовью, но и со свирепостью, будто сделает все, чтобы защитить ее. Я никогда не смогу расплатиться с ней за все, что она сделала для меня.
Карла готовит нам на завтрак чилакилес - это кукурузная тортилья с сальсой, сыром и мексиканскими сливками, которые похожи на взбитые сливки. Это блюдо вкусное и новое, но я пробую всего кусочек. Слишком нервничаю, чтобы есть.
- Итак, Карла. По твоему профессиональному мнению, ты правда думаешь, что таблетки сработают? - спрашивает Олли. Его голос переполнен оптимизмом.
- Возможно, - говорит она, но качает головой, когда отвечает. - Не хочу давать вам ложную надежду.
- Расскажи мне, - говорю я. Мне нужно спросить у нее, почему я еще не заболела, но я не могу. Я попала в сети своей лжи.
- Может быть такое, что таблетки откладывают твою болезнь. Даже без таблеток могло быть такое, что ты просто еще не столкнулась со спусковым механизмом.
- Или может быть такое, что таблетки работают, - говорит Олли. Он находится на грани надежды . По его мнению, эти таблетки - чудо.
Карла похлопывает Олли по руке.
- Ты славный парень, - говорит она ему.
Она не смотрит на меня, забирает наши тарелки и идет на кухню.
Я следую за ней медленно, потому что стыжусь.
- Спасибо.
Она вытирает руки о полотенце.
- Я тебя понимаю. Я понимаю, почему ты здесь.
- Я могу умереть, Карла.
Карла смачивает тряпку и вытирает уже чистую стойку.
- Я уехала из Мексики посреди ночи без ничего. Я не думала, что выживу. Немногим это удается, но я все равно уехала. Я оставила папу, маму, сестру и брата.
Она ополаскивает тряпку и продолжает:
- Они пытались меня остановить. Сказали, что это не стоит моей жизни, но я сказала, что это моя жизнь и мне решать, чего это стоит. Я сказала, что уеду и либо умру, либо проживу жизнь лучше.
Теперь она снова ополаскивает тряпку и крепко ее выжимает.
- Говорю тебе, когда я уехала из дома той ночью, то никогда не ощущала себя такой свободной. Даже сейчас, за все время пока я здесь, я никогда не ощущала себя такой свободной, как в ту ночь.
- И ты об этом не сожалеешь?
- Конечно, я об этом сожалею. Много чего плохого произошло во время того путешествия. И когда мама с папой умерли, я не смогла приехать на похороны. Роза ничего не знает о том месте, откуда она родом. - Она вздыхает. - Ты не живешь, если не сожалеешь.
О чем мне сожалеть? Мой разум прокручивает видения: мама одна в моей белой комнате задается вопросом, куда пропали все, кого она любила. Мама одна в зеленом поле смотрит на мою могилу, могилу моего папы и моего брата. Мама умирает одна в этом доме.