В тот день мне позвонил Дэвид Джинн. Когда на экране высветился его номер, желудок у меня сжался. Звонки Дэвида обычно означали, что нам в очередной раз не хватает денег.
– Не волнуйся, – сказал он. – Тебе ничего не грозит. Я просто подумал, что стоит встретиться. Обсудить, как все идет.
Офис Дэвида находился на третьем этаже небольшого комплекса, где всегда пахло свежей краской. Матовое стекло двери, антикварная латунная ручка, надпись на уровне глаз, выполненная сусальным золотом и гласившая: «Д. Джинн», – все это создавало впечатление, что вы заходите в кабинет частного детектива из нуарной истории. Впрочем, иллюзия рассеивалась, стоило оказаться внутри.
Офис Дэвида представлял собой узкую комнату, от стены до стены заставленную картотечными шкафами. Большую часть оставшегося места занимал письменный стол. Подвесной потолок был на пару дюймов ниже, чем нужно, люминесцентные лампы заливали комнату ярким ровным светом.
Когда я зашла, Дэвид устало помахал мне рукой. Его круглое лицо было бледным и утомленным, одежда немного помята, рукава закатаны. Он разгладил ладонью складки на рубашке и поднялся, приветствуя меня.
Дэвид никогда не выглядел по-настоящему счастливым, он всегда казался измученным. Его борода, как правило, была чуть неровной, глаза – немного запавшими, под ними вечно лежали темные круги. Даже офис Дэвида как будто устал и обветшал. Друг на друге громоздились самые разные вещи: стационарный компьютер, кипы рабочих папок, безделушки из поездки на Гранд-Каньон; фотографии Элизабет, жены Дэвида, и их детей, Коула и Рэмси. Казалось, все это может рухнуть в любую секунду.
– Как твои дела, Маржан? – спросил он тем же тоном, каким сейчас задавали этот вопрос все остальные.
– Правда, Дэвид, – сказала я, – я в порядке. В полном. Прошло почти три месяца. Все нормально.
Дэвид одарил меня долгим непонятным взглядом и наконец кивнул в ответ, а потом жестом предложил нам обоим сесть. Он вывел на экран электронную таблицу и пробежал по ней взглядом.
– Итак, – начал Дэвид. – Рентгеновский аппарат. С ним все нормально?
Только что диагностировала сердечного червя у девятихвостого лиса, так что…
– Да, пока довольно неплохо, – ответила я.
– Тогда давай убедимся, что ты сможешь оставить его у себя, – сказал он.
Дэвид прищурился и посмотрел на таблицу.
– В этом месяце мы сумеем свести концы с концами, хоть и с натяжкой.
– Что ж, это было легко.
Дэвид отвернул монитор от себя и сложил руки на столе.
– У тебя, должно быть, в последнее время очень плотный график, – сказал он. – Клиника. Школа. Что там еще?
– Эм…
Грифон. Ведьма. Ничего особенного.
– Маржан, – произнес Дэвид. – Можно кое-что сказать? Но я не хочу, чтобы ты поняла все неправильно.
– Выкладывай.
– Ты не должна всем этим заниматься.
– В смысле?
– Я имею в виду клинику, – ответил он. – Клиника – не пойми меня неправильно, я всегда рад тебя видеть – все же принадлежит твоему отцу. Вернее, принадлежала ему. Тебе совсем не нужно заниматься ею.
– Я знаю, – подтвердила я.
Разве что… А что, если нужно? На этот вопрос у меня пока не было ответа.
– Поверь мне, – сказал Дэвид. – Жизнь идет очень быстро. Не успеешь оглянуться, как пройдут три года, потом пять…
Он замолчал и оглядел комнату.
– Ты все еще ребенок, Маржан. Тебе пока не обязательно быть взрослой.
– Я не чувствую себя ребенком, – ответила я.
– Ты очень многое пережила, – сказал Дэвид. – Ни один ребенок не должен через такое проходить. Но не забывай, что сейчас золотое время. Тебе принадлежит весь мир, так что не зевай. Не упусти этот момент. В один прекрасный день ты проснешься бухгалтером с маленьким офисом и семьей, ради которой будешь делать то, что в твоих силах, и на этом все. Понимаешь, о чем я?
– Ради наших чувств мир не замирает на месте, – произнесла я.
– Теперь ты говоришь как твой отец, – заметил Дэвид. – Я все понимаю, отпускать бывает непросто. Но чем дольше тянешь, тем сложнее будет разбираться со всем потом.
Он задумчиво помолчал, а потом улыбнулся.
– Может, и не стоит спешить. Но не слишком затягивай, иначе пропу… ой!
Дэвид взмахнул рукой, обозначая все то, что я могла пропустить, и задел монитор, чуть не сбив его со стола. Он вскочил, ловя его, и мы оба рассмеялись.