Но в один прекрасный день на страницах книги в мягкой обложке, купленной на гаражной распродаже, она обнаружила колдовство. Так в ее жизни появился смысл. Книга поведала, что можно использовать скрытую силу, которая проходит через все сущее. Ведьма видит нити, не дающие миру расколоться на части, и может перекручивать их, создавая новые формы, развязывать старые узлы, выплетать новые связи. У ведьмы была сила. И свобода.
Целый год Мэллори поглощала каждую книгу, которую ей удавалось раздобыть. Она прятала их в глубине шкафа, надеясь, что родители их не найдут. Ночью, когда все в доме засыпали, Мэллори читала книги при свете фонарика или свечи, впитывая каждую мелочь. Она отрывалась от учебы только для сна и каждую свободную минуту посвящала своему ремеслу.
Пять месяцев назад, стоя на вершине холма в одиночестве безлунной ночью, Мэллори впервые воззвала к духам. Она представилась своим ведьмовским именем – похожим на то, что дали ей при рождении, но все же преображенным. В ту ночь Мэллори стала Мэллорин, и первым делом она послала в темное небо просьбу о спутнике, что свяжет ее с миром за завесой.
Прошел день, потом еще один. Она ждала какого-нибудь ответа, знака, который означал бы, что заклинание сработало. С каждым днем надежды оставалось все меньше и меньше. Прошла неделя, но Мэллорин все еще не теряла веры. Она идеально провела обряд, и он должен был сработать.
Ровно в полночь, через десять дней после того, как прозвучало заклинание, Мэллорин разбудил скрежет оконного стекла. Отправившись на разведку, она обнаружила лиса – усталого, грязного и голодного, но дружелюбного на вид. Мэллорин принесла его к себе и устроила ему потайную постель в глубине шкафа, рядом со своей коллекцией запрещенных книг. Духи приняли ее и скрепили связь, послав ей Зорроциуса Баджинса Макчумоштанса. Теперь Мэллорин Мартелл стала ведьмой.
– Когда появился Баджинс, я подумала, что с моими проблемами покончено, – сказала Мэллорин, а потом рассмеялась. – Но, оказывается, у ведьм те же неприятности, что и у всех остальных.
Ведьминская жизнь не сильно отличалась от прежней, а в некоторых отношениях была даже сложнее. Мэллорин все так же оставалась в своем маленьком городке и по-прежнему была белой вороной. Все, что она надеялась изменить с помощью магии, осталось таким же, как и прежде, но теперь, вдобавок ко всем бедам, у нее появился лис-фамильяр, которого нужно было кормить и прятать от родителей.
– Получается, магия не работает? – спросила я.
– О, работает, конечно, – ответила Мэллорин. – Она всегда работает, проблема лишь в том, что невероятно трудно сделать с ее помощью то, чего хочешь.
Мэллорин и Зорро произносили заклинания на удачу, любовь и процветание, совершали обряды, посвященные духам, временам года и земле, творили чары, дарящие здоровье, и заклятия против болезней и зла.
– Но мы никогда никого не проклинали, – веско сказала Мэллорин, бросив на меня серьезный взгляд поверх тарелки лазаньи с цукини и рикоттой. – Хотя я не могу сказать, что такая возможность меня не прельщала.
Впрочем, даже если бы они попытались наложить на кого-то проклятие, вряд ли это бы им помогло. Их заклинания не работали. Ни одно из них не получалось. Мэллорин все время самую малость ошибалась в пропорциях, пропускала слова заклинаний, путала этапы чар. Как бы сильно она ни старалась, как бы тщательно ни готовилась, духи хранили молчание.
Значения это, впрочем, не имело. Точно не для Мэллорин.
– Большинство ведьм всю жизнь проводят в попытках сотворить хоть одно удачное заклинание, – сказала она. – Так что мои результаты уже лучше среднего.
Даже если Мэллорин никогда в жизни больше не сотворит ни одного настоящего заклинания, она уже призвала Зорро, и этого было достаточно.
Мэллорин даже не представляла, насколько особенным был Зорро на самом деле.
Через неделю после того, как ко мне переехала Мэллорин, в клинику пришел курьер и принес конверт с мягкой подложкой. Адреса на нем не оказалось, зато был штамп с логотипом, изображавшим чайник и свернувшуюся в нем змею. Я расписалась в получении, а затем отнесла письмо в свой кабинет, но не успела закрыть дверь, как конверт начал вибрировать у меня в руках. Я разорвала его и достала единственное содержимое – телефон. Он звонил.