Я снова посмотрела на карбункула. Она невозмутимо наблюдала за мной. Там, откуда раньше торчал камень, теперь виднелось бледное углубление, в котором совсем не было шерсти. В его центре уже появился крошечный красный бугорок: начинал формироваться новый рубин.
Карбункул еще мгновение не отрывала от меня взгляда, затем нырнула в кусты и поскакала в дальний конец вольера. Я снова повернулась к стеклу и подняла рубин. Горацио молча аплодировал, доктор Батист хмурился, а на лице Эзры читалось любопытство.
Глава 11. Волчья работа
Доктор Батист, не удостоив меня ни словом, забрал рубин и положил его в пластиковый пакет.
– Очистите его, а потом принесите ко мне в кабинет, – распорядился Горацио.
Доктор кивнул, бросил на меня очередной злобный взгляд, развернулся на одном каблуке и гордо зашагал по залу.
– Он переживет, – сказал Горацио. – Пойдем, я хочу показать тебе еще кое-что.
Он отвернулся от вольера с карбункулом и пошел дальше. Когда мы проходили мимо Эзры, она оторвалась от стены и последовала за нами, держась на несколько шагов позади. Теперь я не сомневалась, что на ее губах играла ухмылка.
– Зачем вам столько существ? – поинтересовалась я.
– Потому что каждое из них уникально, – пояснил он, не сбавляя шаг.
Горацио остановился перед вольером, убранство внутри которого больше всего напоминало несколько старомодную мальчишескую спальню. В мансардном окне виднелось фальшивое небо, к стене над двуспальной кроватью был приколот выцветший плакат с изображением лыжника. На деревянном комоде стоял темный глобус. В углу уместился письменный стол с настольной лампой и учебником алгебры.
– Что это? – спросила я.
Горацио улыбнулся.
– Это была моя спальня, – ответил он.
– И зачем она здесь?
– Смотри, – указал он на сгорбленную тень, прячущуюся под кроватью.
Горацио постучал по стеклу, по-мальчишески широко улыбнулся, а потом замахал рукой существу под кроватью.
– Стёрджес! – позвал он. – Стёрджес, вылезай оттуда и поздоровайся!
Существо неуклюже выбралось из-под кровати. Оно было похоже на маленького странно сложенного человечка. Короткие ноги сгибались вперед и назад, словно лягушачьи лапки, руки были длинными и худыми. Кожа цветом и текстурой напоминала старую бумагу, с круглого лица смотрели большие печальные глаза. Он, шаркая, подошел к стеклу и помахал рукой, лицо его выражало усталость и смирение.
– Это Стёрджес, – объявил Горацио. – Он был моим самым первым существом. Я обнаружил его у себя под кроватью, когда мне было двенадцать лет.
– Домашний гном, – вспомнила я.
Горацио снова улыбнулся.
– У него и правда недержание? – спросила я.
Мужчина отрицательно покачал головой.
– Нужно же мне было что-то им сказать, – объяснил он.
– Кому «им»? – спросила я.
– Ты не знаешь? – усмехнулся Горацио. – Они – это Феллы. Воображают себя защитниками этих удивительных существ, на деле же занимаются скорее «крышеванием». Они, конечно, знают о Стёрджесе, но с этим ничего нельзя было поделать. Я также уверен, что Феллы следят за твоей семьей. Так что, когда мне требуется помощь твоего отца, я просто говорю им, что Стёрджес опять заболел. Все эти годы он был прикрытием для всех остальных моих питомцев. Мое бедное, дорогое, страдающее недержанием прикрытие.
Меня осенило.
– Они не знают, – произнесла я. – Не знают о мантикоре, о карбункуле.
На лице Горацио заиграла улыбка, полная предвкушения и гордости, и тогда я окончательно все поняла.
– Они вообще ни о ком не знают, – закончила я.
– А с чего бы им знать? – спросил Горацио. – Какое им до этого дело?
Я посмотрела на Стёрджеса. Гном стоял у стекла, ссутулив плечи и опустив голову. Он так ни разу и не поднял на меня глаз.
– Кажется, ему здесь не очень нравится, – заметила я.
– Он всегда такой, – сказал Горацио. – Очень долгое время он был моим единственным другом. Я даже не представлял, что существуют и другие подобные ему. Именно твой отец открыл мне глаза.
Горацио повернулся и пустился в долгий путь обратно к лифту. Я последовала за ним, но не удержалась и оглянулась на Стёрджеса. Он все еще стоял у стекла, наблюдая, как мы уходим, в глазах его не было ни капли надежды.
Горацио повел меня к лифту, где Эзра наконец догнала нас. Я ожидала, что она что-то скажет, но вместо этого Эзра молча зашла в лифт и встала в углу, засунув руки в карманы куртки. Она не участвовала в беседе, но явно наблюдала за нами, не пропуская ни слова.