Эзра печально улыбнулась.
– Ты уже помогла, – сказала она.
– Но…
– Это волчья работа, – перебила Эзра. – А ты не похожа на волка.
Сказав это, она повернулась и размашисто зашагала прочь, оставив меня наедине с голодом, который было не утолить пищей, и видом на пологие склоны, покрытые сухой травой и полные тайн.
В таком состоянии меня и нашла Ава несколько минут спустя.
– Горацио хочет вас видеть, – объявила она.
Когда мы зашли в кабинет, Горацио Прендергаст рассматривал рубин, держа его двумя пальцами. Солнечный свет преломлялся в нем, отбрасывая на один из прищуренных глаз багряный отсвет.
– Великолепно, – прошептал Горацио и положил рубин на стол. – Даже для меня столкнуться с истинным совершенством – это редкость, – сказал он. – Когда можешь получить все, что пожелаешь, начинаешь понимать, что везде есть изъяны. Но это… – он обвел пальцами безупречные грани. – Ни единого недостатка, – резюмировал Горацио и откинулся на спинку стула.
– Заходя в загон, ты не знала, получится ли у тебя, – заметил он, – но в итоге справилась прекрасно. Быть может, тебя они понимают лучше, чем любого другого.
– Я не совсем в этом уверена, – проговорила я. – Оно как-то само произошло.
Горацио кивнул.
– Твой отец однажды предположил, что между твоей семьей и этими созданиями существует своего рода связь. Не думаю, что он сам понимал ее, но умел ею пользоваться. Ты, по-видимому, тоже.
– Наверное, – пробормотала я.
– Я хотел бы предложить тебе работу, Маржан, если ты, конечно, согласишься. Твои услуги будут нам полезны, и, полагаю, мы тоже сможем тебе помочь. С этими существами у тебя есть связь, с которой не сравнится никакое ветеринарное образование. Работая с нами, ухаживая за этими созданиями, ты сможешь отточить свои умения. Я уверен, что доктор Батист почел бы за честь стать твоим наставником.
– Ха, – высказалась я.
– Он гордый человек, но при этом справедливый. Мы предоставляем бесплатное жилье на территории поместья. А еще питание и все социальные выплаты. Кроме того, – улыбнулся он, – не хочу показаться вульгарным, но плачу я хорошо.
Горацио щелчком заставил рубин осторожно повернуться вокруг своей оси. В том уголке моего сердца, где затаился голод, вспыхнула искорка.
– На мне теперь клиника, – напомнила я. – И мне надо ходить в школу. Я не могу просто все бросить.
– Так делают очень многие, – заметил Горацио.
Он достал чековую книжку и ручку, заполнил первый лист, вырвал его и подтолкнул ко мне через стол. Когда я увидела цифры, во рту у меня пересохло. Сумма была больше, чем я видела за всю жизнь, больше, чем я могла когда-нибудь заслужить.
– Почему? – прошептала я.
– Потому что я хочу, чтобы ты работала здесь, – ответил он. – Все эти годы я очень уважал Джима и всегда хотел сделать для него и для вашей семьи больше, чем получалось. Он был хорошим человеком, но очень упрямым, и мне все время казалось, что он сполна расплачивался за это.
– М-мне нужно подумать, – пробормотала я с запинкой.
– Думай столько, сколько потребуется, – сказал Горацио Прендергаст.
Глава 12. Мертволицая с когтями
Когда Сэм привез меня обратно, уже стемнело. Мэллорин отсутствовала: два дня назад она, как и обещала, заявилась в оккультный магазин с просьбой взять ее на работу. Сегодня была ее первая стажировочная смена, и Мэллорин предупредила, что задержится допоздна.
Зорро свернулся калачиком прямо у входной двери. Когда я вошла, он нетерпеливо вскинул мордочку, но, увидев, что это я, разочарованно тявкнул и снова опустил голову набок.
– Она скоро придет, Зорро, – пообещала я.
Лис скептически фыркнул, но позволил мне разок почесать макушку, а потом стряхнул мою руку. От прикосновения к его коже пальцы закололо. Нетерпение, недовольство и скука нервными спиралями закручивались по моей руке, однако я ощутила, что Зорро становится лучше. Можно было почувствовать, как ему хочется бежать, преследовать добычу, красться сквозь темные колючие кустарники. Интересно, ощущал бы он себя счастливым, живя в одной из клеток «Зверинца»?
Взяв чек, выписанный Горацио, я положила его на кухонный стол. Он весил куда больше, чем должен был, и сейчас, при свете старой лампы, висевшей на потолке, сколько я себя помнила, казался таким же странным и неправдоподобным, как рубин карбункула. И таким же незаслуженным. Ни то ни другое мне не было нужно.
«Думай столько, сколько потребуется», – сказал Горацио так уверенно, словно может позволить себе смотреть на мир как на череду уравнений и способен с помощью правильных цифр превратить любой отказ в согласие.