– Помочь вам подобрать что-нибудь? – предложил он, а затем вернулся к своей игре.
– Как ни странно, – начала я, – именно за этим я сюда и пришла.
Его взгляд снова метнулся ко мне, теперь в нем читалось любопытство.
– Какой телефон вы хотели бы себе подыскать? – спросил мужчина.
– Речь не о телефоне, – уточнила я.
Он положил мобильник и глянул поверх моего плеча.
– Ты одна?
Я кивнула. Продавец обошел прилавок, подошел ко входу в магазин и опустил рольставни. Они захлопнулись с дребезжащим лязгом. Что бы он ни собирался делать дальше, путь к отступлению был отрезан.
– Кто вы? – спросила я.
Мужчина выдавил слабую улыбку, которая исчезла спустя секунду.
– Гленн, – указал он на именной бейджик. По взгляду я поняла, что фамилию мне не сообщат. – Она предупредила, что ты придешь. Сказала написать ей, когда ты объявишься.
Гленн даже не думал доставать телефон.
Примерно сорока лет на вид, телосложением мужчина напоминал идеальный шар. Он весь словно был сделан из обвисших окружностей и страдал от скуки, как старые псы от артрита: она скрипела в его суставах, когда он, шаркая, отправился обратно к стойке.
– Что это за место?
– Ха, – сказал Гленн без тени веселья.
– Серьезно, – настаивала я.
– Ты и правда ничего не знаешь, – заметил он.
Я кивнула. Мужчина тяжело вздохнул.
– Хорошо, – сказал он, выдвигая из-за стойки табурет. – Садись.
Я села, и Гленн навалился всем телом на стойку передо мной.
– Это пункт приема ставок, – произнес он, обводя рукой пустой магазин. – Такие помещения есть по всему миру, и они все примерно одинаковы. Унылые местечки, в которые никто и не подумает зайти. Агенты, которые там работают, знают, что выставлено на продажу, и принимают ставки. Некоторые суммы огромны, некоторые… не очень. Мы принимаем все.
– Погодите, – перебила я, – вы их продаете?
– У нас есть полевые работники, – продолжил Гленн, усмехнувшись моему вопросу. – Они занимаются товаром.
– Товаром, – повторила я. – Вы имеете в виду существ.
Он закатил глаза.
– Нет, мобильные телефоны, – съязвил Гленн. – Существ, конечно. Мы не ведем учета – слишком опасно. Продавцу приходится взять этот риск на себя. Мы же следим за всеми выставленными на продажу существами, так как надо убедиться, что, когда сделка будет окончательной, мы по-прежнему сможем добраться до них. После этого полевые работники организуют передачу товара.
– Значит, вы продаете их на аукционе? – спросила я.
– Не я, – уточнил Гленн. – Я просто принимаю ставки. Беру их, потом передаю дальше – в заведение под названием «Чайная лавка», – и одна из них выигрывает.
Он пожал плечами.
– Не спрашивай, как это происходит или где находится «Чайная лавка». Я там никогда не бывал и даже не знаю, реальное ли это место.
– Кто управляет «Чайной лавкой»? – осведомилась я.
– Те, кто предпочитает оставаться за кулисами, – неопределенно ответил Гленн. – Я не знаю, кто это, но решения принимают именно они: распределяют работу, а ты ею занимаешься. Это место досталось мне тридцать лет назад.
– Магазин мобильных телефонов?
Гленн рассмеялся.
– В то время здесь продавались не телефоны, а компьютерные игры, но, конечно, не очень хорошие. Качественных игр у нас никогда не оказывалось.
Он разочарованно, с сожалением покачал головой.
– Это…
Я окинула взглядом магазин, хлипкие витрины и унылые товары на них, которые никто даже не старался продать.
– Угнетает? – закончил за меня Гленн. – Так и есть.
– Тогда почему вы все еще работаете здесь?
– Пробовала когда-нибудь уйти от своей семьи? – спросил он.
– Однажды, – ответила я.
– Далеко ушла?
– Недостаточно.
– Ну вот. – Гленн кивнул, как будто я только что сама ответила на свой вопрос.
– Минуточку, вы что, родственники?
– Седьмая вода на киселе, – ответил Гленн. – Я из тех, кого относят к третьему классу. Это значит, что я дальний родственник. Такие получают право на работу в пунктах приема ставок. Второй класс – это полевые работники. А за кулисами все сплошь из первого класса. Так, по крайней мере, говорят.
– Как-то несправедливо, – заметила я.
– Да, – согласился Гленн. – Но что есть, то есть. Впрочем, все не так уж плохо. По большей части нам платят за то, что мы целыми днями ничего не делаем. Изредка принимаем одну-две ставки. Могло быть намного хуже. В любом случае к этому привыкаешь.
Гленн клацнул языком, словно пытаясь показать, что ему уже все равно. Он производил впечатление человека, который привык существовать определенным образом, а даже если и умел когда-то жить по-другому, то из него это выбили много лет назад.