– Я готова выслушать твои предложения, – парировала я.
– Волшебное заклинание, или зелье, или что-то в этом роде? – перечислил Себастьян. – Разве ты не можешь использовать свои силы или чем ты там обладаешь?
– Ха, – прокомментировала я. – Нет, такого я не умею. И происходит все не так.
– Но нельзя же просто подойти к единорогу и начать зашивать ему раны, – возразил Себастьян. – Пусть он сильно ранен и хорошо к тебе отнесся, меня это не волнует. Единорог или размозжит тебе голову, или проткнет тебя рогом.
– Ты не знаешь, что там произошло, – возразила я, – и даже не представляешь, насколько важно это существо. Мы должны сделать все, чтобы защитить его.
– Ты рискуешь жизнью, – прокомментировал он. – А ведь это я помог тебе сюда добраться и буду виноват, если тебя убьют. Пожалуйста, избавь меня от угрызений совести.
– Я не просила тебя идти со мной, – отрезала я.
Слова прозвучали резче, чем мне бы этого хотелось. Себастьян помрачнел.
– Прости, – извинилась я. – Я не хотела…
– Ты права, – произнес он. – Я пошел с тобой, так как думал, что у нас есть нечто общее. Меня никогда никто не понимал, но мне казалось, что у тебя это получилось.
– Так и есть, – сказала я.
Но, должно быть, другого не всегда можно понять. Как я вообще могла объяснить ему то, что чувствовала рядом с единорогом? С таким же успехом в тот момент можно было разговаривать с Кэрри или Грейс.
– Это мое решение, – проговорила я. – Я должна это сделать, каковы бы ни были последствия. Я не прошу тебя понять, но, раз уж ты здесь, хочу, чтобы ты мне помог.
Себастьян ничего не сказал, его лицо выражало смесь растерянности и беспомощности.
Мы услышали шаги Девина. Он вошел в комнату с большим пластиковым тазиком в руках. Внутри были бутылка дистиллированной воды, полотенца, опасная бритва, охотничий нож, бутылка виски, набор для шитья и тюбик суперклея.
– Все, что есть, – сообщил Девин. – Могу вскипятить воды.
Себастьян покачал головой.
– Кому-то не поздоровится, – предрек он. – Если не найдешь способ смирить и усыпить его, как сделал бы любой здравомыслящий врач.
– Есть еще веревка, – предложил Девин. – Можно привязать его потуже.
– Веревки рвутся, – возразил Себастьян. – Подумай, Маржан. Если ты погибнешь, кто поможет остальным существам? Разве кому-нибудь это под силу?
Он был прав. Кроме того, за все годы, что я провела в клинике, я ни разу не видела, чтобы папа оперировал животное без седативных препаратов.
– У вас есть что-нибудь, с помощью чего получится успокоить единорога? – спросила я Девина. – Хоть что-нибудь?
Мгновение он молчал, шаря глазами по комнате и избегая моего взгляда, потом потер лоб и втянул воздух сквозь зубы.
– Да, – сказал Девин после долгого молчания. – У меня есть немного морфия.
В комнате воцарилась тишина, мы переваривали новую информацию.
– Что ж, отлично, – заговорила я. – Думаю, морфий подойдет.
– Он… э-э-э… хороший, – пробормотал Девин. – Такой используют в больницах. Да и дорогой, так что… Я покупаю его у медсестры в университете. Для ноги. У меня в колене застрял осколок самодельного взрывного устройства. Вытащить никак. Временами болит адски. Старина морфий помогает.
– Вы воевали, – понял Себастьян.
– В Ираке и Афганистане, – ответил Девин. – Провоевал три года. Заработал пару шрамов, а с ними привязалась и парочка призраков. Морфий отгоняет и их. Псы тоже, но…
Он пожал плечами.
– Не в первый раз хороню друзей. Чай, и не в последний. Так что давай-ка начинай, пока я не передумал отдавать этой твари остатки своего добра.
Мы осветили сарай рабочими фонарями. Единорог наблюдал за нами из центра комнаты, веревки туго натянулись у него на шее. Он сердито прищуривался каждый раз, когда Девин снова включал свет.
«Ему больше нравится в темноте, – подумала я. – Ну разумеется».
Когда стало достаточно светло, Девин взял маленький коричневый флакончик, наполнил жидкостью шприц и после минутного колебания протянул его мне.
– Кроме тебя к вене никто и близко не подберется, – объяснил он.
Я держала шприц, а в голове крутились вопросы.
Этого хватит? Или слишком много?
Дозировку мы определили, покопавшись в интернете. Я понадеялась, что единорог не очень отличается от лошади и мы на верном пути.
Себастьян положил руку мне на плечо, секунду удерживая меня на месте, а потом убрал ее.