Информацию, связанную с мостом, девушка помнила, готовясь к поездке, она прочла не только путеводитель, но и всё, что смогла найти в интернете. Она знала, что первый мост на этом месте появился ещё в двенадцатом веке, и выбор места во многом был обусловлен минимальной шириной канала и плотностью населения в этом людном районе города. Первые деревянные конструкции не сохранились, решение о строительстве нынешнего моста приняли в середине шестнадцатого века, и по иронии судьбы фамилия его архитектора была де Понте*. Его проект имел преимущество перед распространёнными арочными мостами, потому что был однопролётным и не мешал оживлённому водному движению, особенно проходу кораблей. Вес моста держался на фундаментах по двум берегам канала.
Но на его вопрос Дефне ответила совсем другими словами.
— Может, мы пройдёмся по нему, прежде чем вернёмся в отель? Мне хочется посмотреть на лавки. Сейчас, как и тогда, их по двадцать четыре с каждой стороны? — она, наконец, взглянула на мужа.
— По числу арок. — машинально дополнил он. — Можем пройтись, но многие из них уже закрыты. Если пойдём туда утром, удастся увидеть живописную рыночную площадь.
— Не имеет значения, мы же ничего не собираемся покупать.
В молчании они допили кофе и двинулись к мосту Риалто, Омер искоса наблюдал за ней, девушка казалась спокойной, улыбаясь, отвечала на вопросы, но инициативы в общении не проявляла, за руку не брала, держась на некотором расстоянии. Это начинало беспокоить и немного раздражать, поэтому он решил откровенно поговорить с ней и выяснить причину странной перемены в настроении, как только они окажутся в номере отеля.
Однако сделать это удалось не сразу, по возвращении Дефне надолго уединилась в ванной комнате, а затем, заварив чай и накинув на плечи палантин, молча прошла на балкон. К ночи воздух посвежел, огни вечернего города мягко отражались, преломляясь в колышущейся воде, несмотря на поздний час, снизу долетали смех и звуки разноязыких голосов, туристы отправлялись на поиски развлечений ночной Венеции.
— Не устала? — он присоединился к ней с бокалом вина. — Надеюсь твой первый экскурсионный день не показался утомительным и не стал причиной резкой перемены в настроении?
Она всё ещё избегала смотреть ему в глаза, но голос звучал спокойно.
— Впечатлений очень много, но я не устала. Спасибо за познавательную и романтическую прогулку по каналам города.
— Тогда почему меня не покидает ощущение, что с тобой что-то не так. Ты кажешься обиженной, но я не понимаю чем. — он потянулся к ней, но девушка плотнее завернулась в палантин, словно в кокон, защищающий от внешних воздействий.
Мужчина отстранился и несколько минут молчал, расстроенный складывающейся ситуацией.
— Если я чем-то невольно расстроил тебя, прошу скажи. Молчание не развеет обиду, а лишь усугубит недопонимание. Мы сейчас в начале совместного пути, давай не будем выстраивать стены между нами. — он замолчал, ожидая ответного действия.
Дефне несколько раз глубоко вздохнула и, глядя по-прежнему на залив, задала свой первый вопрос.
— Откуда ты знаешь Матео?
— Я несколько раз приезжал в Венецию и заказывал его услуги.
— Понятно... — она поставила на стол чашку, которую держала в руках, и он заметил, что её пальцы слегка дрожали. — Ты бывал здесь с Лаурой или с другой возлюбленной? — быстро проговорила девушка и повернулась, изучая выражение его лица.
Она ревновала... Значит, как он предполагал, в этом и была причина изменившегося настроения, понимание принесло облегчение и досаду на себя, в конце концов, мог бы догадаться и в этот раз пригласить другого гондольера. Омер понимал её состояние, ему бы тоже стало неприятно при мысли, что его любимая проводила здесь дни и ночи в объятиях другого мужчины.
— Чаше всего я бывал здесь с друзьями... Жемчужина моя, я сожалею, что такой пустяк расстроил тебя. Но... До нашей встречи у каждого из нас была своя жизнь... Я старше и у меня есть прошлое. — он решил не упоминать о женщинах, а обойтись общими фразами. — То, что случилось в прошлом, там и останется... Ты моя жена, моё настоящее и будущее. Я безумно тебя люблю... Я долго ждал и искал тебя... И этот город, он твой и мой, и навсегда останется нашим, городом нашего свадебного путешествия.
Дефне стало неловко... В самом деле, с чего вдруг ей вздумалось ревновать и заставлять его оправдываться? Она лично знала двух из его женщин, а тех, кого она не видела, было, несомненно, больше. Её поведение иначе, как глупостью не назовёшь, ведь дав согласие на брак, она приняла Омера таким, как он есть, со всеми достоинствами и недостатками ‒ хотя следовало честно признать, что первых было гораздо больше. Точившая её изнутри обида на то, что он когда-то разделял радость открытия Венеции с другой женщиной, теперь казалась неуместной, и Дефне уже сожалела, что не смогла обуздать свои чувства, в её намерения совсем не входило портить настроение ему и себе в эту долгожданную поездку.