- Допустим, я его ударила, но ведь он заслужил! Он забрал мою вещь и не хотел отдавать, а договориться я уже пробовала... - Договорить мне, как всегда, не дали, моё мнение вообще никого не интересует, как бы.
- Лебедева, меня это не интересует. Я хочу, чтобы у детей в классе были хорошие отношения и поэтому... - Учительница отвлеклась на вошедшего в класс новенького в окружении трёх "красавиц" нашего класса. - О, Фельмарк, ты как раз вовремя. Иди-ка сюда. - Козлович явно удивился, но все же подошёл, лениво глядя на учительницу и мельком взглянув на меня. Причём в этом случайном взгляде явно присутствовала злость. Хм, с чего бы это?.. - Так вот, ребята, с сегодняшнего дня вы будете сидеть за одной партой. Все учителя уже осведомлены. Можете и не пытаться рассаживаться и возмущаться.
- Что?! - Не знаю, что больше меня взбесило: осознание того, что скоро мне придёт конец, или тот спокойный ледяной тон, не терпящий возражений, которым это было сказано.
- Возражения не принимаются. Пока что будете соседями по парте до конца четверти, дальше посмотрим. - Учительница смотрела на наше возмущение спокойно и даже с толикой превосходства. Ну да, только у нас классная помешана на " хороших отношениях между детьми в классе"!
- Но ведь четверть... - Попробовал возмутиться наш новенький, но запнулся под ледяным взглядом Людмилы Александровны. Проблем в 11-ом классе себе наживать никто не хотел.
- Всем удачного дня. - Прогремел звонок и женщина, которая станет виновницей моего самоубийства спокойно удалилась из класса, а вместо неё влетела учительница литературы, несущая кучку тетрадей. Ах, да, и снова самостоятельная.
Мы с Костей дружно скривились от осознания полнейшей задницы, в которую мы попали, и направились к моей парте у окна. Да уж, пиздец подкрался незаметно, такой свиньи я не ожидала даже в самом страшном сне. Хотя о снах, пожалуй, упоминать не стоит.
Порассуждав минут пять, пока учительница здоровалась с нами и объясняла тему самостоятельной, я пришла к выводу, что ещё не всё потеряно и вполне возможно, что недели через две учителя плавно забудут своё обещание пристально следить за тем, кто с кем сидит, и я снова буду в гордом одиночестве восседать за своей партой. Что же, две недели лучше, чем два месяца, две недели ещё можно пережить...
В немного приподнятом настроении я с нескрываемым ехидством взглянула на своего нового соседа. Что же, это будут две незабываемые недели.
Как и ожидалось, зеленоглазая ехидна сидеть молча не собиралась.
— Ну-с, Лебедева, расплачиваешься теперь за свою проделку? — Искренне потешалось существо, ошибочно попавшее в 666 школу, вместо психиатрической клиники.
— А ты значит, кайфуешь от ситуации? — Прищурив глаза, я обернулась к приставучему парню.
Кстати, это была первая фраза, которую я сказала за полчаса урока, в то время как Фельмарк болтал сам с собой уже минут двадцать. Ну, гипотетически он говорил со мной, но я с ледяным равнодушием писала самостоятельную, и лишь когда сдала её, решила дать отпор соседу по парте.
— Мм, а ты и говорить умеешь, оказывается? — С «искренним» удивлением прошептал Костя. Говорить нормально он не мог, так как остальные ещё писали.
— А ты сообразительный. — Ядовито ответила я.
— Эй, зубрила, ну признайся же, что хочешь, чтобы я был твоим парнем? — Сказано это было таким тоном, типа «Слабо, что ли?!»
— Хочу… — С искренним наслаждением протянула я. — Разукрасить твою рожу ещё раз. — Весело закончила я, едва сдержав желание похлопать его… по лицу. Лицо парня помрачнело.
— Ну ты и язва… А ещё ботаничка… — Почти с укором пробормотал Костя.
— По субъективным мнениям моих одноклассников нормальные люди не делают выводов. — Вроде и оскорбила, а вроде и нет. Хотя хотелось.
— Судя по тому, как ты себя ведешь, выводы можно сделать и без одноклассников. — Хмыкнул парень.
— Ты не наблюдателен. — Я замолкла. Потому что реально обидно стало.
— Судя по твоему мнению обо мне, ты тоже не особо наблюдательна, или мнишь о себе слишком много. — Парировал парень.
И я поняла, что в чём-то он прав. В чём-то, но не во всём. Потому что его наглое поведение показало, что он реально самоуверенный индюк, в особенности вчерашний случай. А я не давала поводов думать, что я ботаничка. Читаю книги на переменах, и иногда на уроках потому, что нет друзей. Не стремлюсь начинать разговоры не потому, что считаю, что мне не о чем поговорить, иногда мне просто нравится молчать. Хотя да, поговорить действительно бывает не о чем. Да и моё присутствие в чьей-либо жизни одноклассников ровным счетом ничего не значит, а в 11-м классе налаживать отношения поздно. Поэтому всегда, когда на меня нападала хандра, от отсутствия друзей, я говорила себе, что пойду в офигенный университет и там всё будет. Как ни странно, это успокаивало.
Все уроки я промолчала, не ведясь на подколы, а иногда и искренние попытки разговорить меня новым соседом. Да, он хотел отомстить. И да, ему было скучно. Вот только кроме раздражения эта «месть» вызывала удивительное чувство присутствия в этой жизни. Я будто отодвинула стену отчуждения и чувствовала внимание, хоть и вызванное желанием отомстить за мою проделку. Но я всё равно молчала, а Фельмарк всё равно не уставал издеваться. Он говорил о таких разных вещах, как: о чём эта книга? Ты не хочешь новые очки? Что тебе снилось? И это помимо легких издевательств насчёт моей не модности и тому подобного. Такие промежуточные разговоры, как:
» — Ботаничка, дай ручку.
— Да пошёл ты…
— Ладно, сам возьму.»
не считаются.
В общем и целом, всё было не так ужасно, как могло бы быть. И после уроков я спокойно направилась из школы прочь, не оглядываясь и уже не думая, что новый сосед расшибет меня в лепёшку. Вообще он был бы даже нормальным, если бы не надменность, самоуверенность и наглость, порой пробивающиеся сквозь маску весёлости и ехидства. Хотя, кто знает, что там с ним было в другой школе и почему он оттуда ушёл. Сколько его ни спрашивали, он ловко уходил от темы, переводя разговор в другое русло. В связи с этим, конечно, возникали некоторые предположения, но я не из тех, кто строит догадки на пустом месте, поэтому свои мысли по поводу того, что меня не касается, я засунула подальше.
Новыми линзами я была более чем довольна. Это был просто предел моих мечтаний. Я специально не хотела цветные линзы, так как люблю свой цвет глаз, но эти прозрачные штучки всё равно делали их ярче и несколько больше, чем они есть на самом деле, что, безусловно, не могло не нравиться. Я даже на минутку не пожалела о потраченных мною сбережениях, столь бережно копившихся с начала учебного года. Просто потому, что это того стоит, равно как и прощальный хруст ненавистных очков, полетевших в урну сразу после проверки линз. В общем, к дедушке Грише я буквально летела, счастливая и почти что беззаботная. Хотя нет, заботы у меня имелись. И за домик я волновалась очень. Но позволить себе немного порадоваться за себя любимую было просто-таки обязанностью.