Вот те раз. Я думал, что она окончательно поглупела, а она еще и говорит свои слова.
- Наверно ты будешь не против, если я подам на развод, - вежливо спрашиваю я.
- Буду не против.
Жена как в воду глядела. Мне дали фактически готовое конструкторское бюро, которое с одной тематики перекатилось на другую. Достались старые кадры и естественно старый секретарь парткома. Он запросто ввалился ко мне в кабинет.
- Александр Сергеевич, - любезность приклеилась к его лицу, - вы бы не отворачивались от народа, зашли бы ко мне.
- У меня только что был представитель профкома, который утверждал, что профком представляет интересы народа. Вы не подскажете, к какому народу мне идти?
Улыбка тут же исчезла с лица секретаря.
- Не действуете ли вы опрометчиво. Но я вам доходчиво объясню на всякий случай. Профсоюзы это школа коммунизма, а мы, коммунисты, являемся представителями народа. Народ и партия едины.
- Я благодарю вас за разъяснение. У вас какие-нибудь дела ко мне есть?
Он повернулся и ни слова не говоря, ушел.
Началась скрытая война. Первый раунд этой битвы был за мной. Потом, я выгнал бездельника и тунеядца начальника отдела планирования. Сейчас же в кабинете появился секретарь парткома.
- Александр Сергеевич, что за самодеятельность. Перестановкой кадров ведаете не только вы, но и партийные органы. Почему вы без ведома партии занимаетесь перестановкой кадров?
- Я занимаюсь работой и она меня больше всего интересует. И если на работе есть бездельник, то мне наплевать с партийным он билетом или нет, я его уберу.
- Вы на себя стали слишком много брать, недаром секретарь парткома с института, где вы работали, дал вам весьма нелестную характеристику.
- Я в ваши игры не играю, я занимаюсь делом.
- Можно подумать, что мы здесь делом не занимаемся?
- Думать даже не надо, это точно.
- Ах так. Мне вас жаль, молодой человек.
На следующий день ко мне в кабинет пришли два прилично одетых человека и представили красные книжечки КГБ.
- Вы не могли бы нам ответить на несколько вопросов?
- Пожалуйста.
- Заключение комиссии по испытанию опытного образца электронной пушки весьма негативное, однако у вас появились покровители и вас направили сюда, делать бесполезный проект более мощного образца. Мы можем понять, когда люди заблуждаются или делают ошибки, но когда они умышленно подрывают экономику государства, это пахнет чем-то другим. Объясните нам, в чем дело?
- Вы, вообще, разбираетесь в технике, в расчетах, в перспективах развития на будущее?
- Мы разбираемся во всем.
- Если вы разбираетесь во всем, то почитайте журнал "Лайф", февраль этого года, тогда вам кое-что станет ясным.
Они переглянулись.
- Вы часто выступаете против политики партии и правительства по улучшению жизни нашего народа?
- Простите, это где-нибудь зафиксировано?
- Да. Об этом вы заявляли своему партийному секретарю на старом месте работы.
- Я надеюсь, что мнение секретаря, это его персональная точка зрения. Я ведь тоже могу доказать, что секретарь парткома умышленно тормозит прогресс и таким образом подрывает основы экономического развития нашего государства.
- Вы это серьезно?
- Куда уж серьезней. Американцы зациклились в системе постадийного разгона полезного груза и у них пока затор в этом деле. Нам надо спешить, иначе мы профукаем и эту гонку.
- А что, мы до этого тоже, что-то упускали.
- Упускали и очень много. Достаточно напомнить о том, что мы просрали запуск ракеты на луну с человеком на борту.
- Однако... У вас весьма своеобразная логика. Ну что же, мы пойдем и надеемся, что с вами еще встретимся. До свидания.
- Лучше, прощайте, - осатанел я от того, что и эти... стали без конца вмешиваться в развитие науки и техники.
Мне с ними встречаться совсем не хотелось, но меня удивляло другое. Почему они не вспоминают мое прошлое? Неужели они его забыли?
Лабораторные прогоны узлов электромагнитных ступеней не дали расчетных показателей. Я уже понял, что это недостаток конструкции и надо делать провода с минимальным сопротивлением, а для этого надо производить дополнительную очистку меди и менять всю технологию волочения и лакирования проволоки.
Воронье всегда слетается на падаль и стоило произойти сбою, как секретарь парткома появился у меня.
- Здравствуйте, Александр Сергеевич.
- Здравствуйте.
- Тут Москва замучила меня на проводе, все спрашивает что произошло и почему у нас сбой.
- А причем здесь вы? Почему эти люди не обращаются ко мне, специалисту, а обращаются к вам? Вы что, поспешили выложить свои сомнения?
- Да, это я доложил в ЦК о неудачах при лабораторных испытаниях. Моя обязанностью является информирование нашего руководства о срыве правительственного задания.
- Мне будет очень грустно, если Москва вам поверит.
- Вы хотите сказать, что я вру?
- Я хочу сказать, что не надо сапожнику лезть в пирожники.
- Ах вот как? Ну что же вы еще поплатитесь за эти слова.
Секретарь опять, как пуля вылетел из кабинета.
По правительственной связи ко мне позвонил министр энергетики.
- Что у вас произошло?
Я рассказал ему кратко все и про то, что мешает и про то, кто мешает.
- Срочно выезжай в Москву. Прямо сейчас не заходя домой.
- Хорошо.
Уже неделю болтаюсь в Москве. Все не знают, что со мной делать. Но похоже моя карьера накрылась. В Балашиху выехала правительственная комиссия, куда зачем-то напихали кроме специалистов членов ЦК.
Проходя по коридорам министерства, вдруг вижу знакомую сгорбленную старческую фигуру с корявой палкой в руках, академика Петрова.
- А ну, подойди сюда, - он поманил меня пальцем. - Ну что, дезертир, опять влип. Распустил свой длинный язык, а теперь маешься в ожидании приговора.
- У меня не заладилось с лабораторными испытаниями.
- Знаю. Только идиоты не могут понять в чем дело, а здесь даже ежу ясно, что бы делать что-то необычное нужно много менять, технологии, производство, конструкцию.
- Нужно еще чтобы и люди поменялись.
- Хм... А вот этого не будет. Тебя уберут точно и поставят на твою должность партийного работника с большим стажем болтовни. Так что идея еще просуществует лет десять, пока не одумаются и не вернут тебя или не заблестит новая звезда, которая сможет решить все проблемы.
- Ну и черт с ним, пойду работать простым инженером.
- Ты придурок или прикидываешься? Теперь у тебя один путь, в каталажку.
Я в замешательстве гляжу на него.
- Ладно. Хочешь опять ко мне? - уже смягчается Петров.
- А как же каталажка?
- Там в ЦК есть одна умная башка, я с ней поговорю. Так что приходи завтра на Старую площадь к десяти.
Небольшой, лысенький человек, принял меня с Петровым в своем кабинете.
- Вот привел к вам, Дмитрий Семенович, человека о котором говорил. Сказал академик.
- Здравствуйте, Александр Сергеевич, я много о вас слышал и теперь хорошо бы побеседовать с человеком, которого не удовлетворяет нынешняя власть.
- Неужели так далеко зашло?
- Да уж раздули все до небес. Что там у вас в Балашихе произошло?
- Просто замахнулись на гигантскую вещь, а сама техническая база и производство отстают. Вот и получился разрыв, а отсюда и все неполадки.
- Так все-таки можно сделать гигантскую пушку и посылать в космос грузы?
- Можно. Конечно можно.
- А как за рубежом?
- Пока отстали. Мы их опередили года на два. Они даже макетный образец еще не запустили.
- А мы?
- Мы... Мы сделали такую систему и уже испытали пол года тому назад в Балтийском море. Это была тема моей диссертации.
- И защитились?
- Нет. Ваши товарищи зарубили.
- Что значит, мои?