Липкое, стыдное, почти болезненное разочарование заволакивает всё его существо. Всю комнату. Весь окружающий, раскачивающийся из стороны в сторону, мир. Столько противоречивых чувств, — и он, блядь, различает каждое, — собираются между висков и катятся каплей пота до самой шеи. Нейт так хочет спустить, что чувствует это стенками глотки, и дыхание его теперь больше похоже на заклинившие неисправные мехи, перекачивающие жгучий пар.
Больной мудак, ты больной мудак, Нейт.
Чего стоит снова плотно закрыть глаза и словить брошенные сознанием картинки, вылизывая каждую из них. Джей в клетке. Под его ногами упругий пол ринга, каждый мускул дрожит от напряжения, а свет от софитов отражается на затянутой потом коже. Джей скалится в капу, рычит, как загнанный волчара, кидается на Ллойда, выкидывает руку, обхватывает его ногами и два тела падают на блестящий пол. Движения губ на члене совпадают с ритмом ударов, которые сыпятся на его тело, пока Ллойд не начинает выбиваться из сил — а потом раздаётся гонг и они расходятся по углам. Клетка держит их в себе, как двух псов, горячих и готовых содрать друг с друга шкуру.
— Красивая девочка, — рычит на ухо голос Джея, и Нейта пробирает до самого спинного мозга, подкидывает на месте, как будто током шибануло. Заставляет почти всхлипнуть — хорошо, что вовремя закусил губы.
Грёбаный Джей стоит за грёбаной диванной спинкой, упираясь в неё локтями. Горячее дыхание обжигает шею и правое ухо. Горячее дыхание пахнет сигаретным дымом и ёбаным диким зверем. Сбитыми кулаками и боем в клетке.
— Господи, — выдыхает Нейт, подаваясь бёдрами навстречу мокрым губам. Он давит в себе ебанутое желание повернуть голову и вжаться лицом в шею или костлявую щёку Джея, открыв рот и коротко, резко дыша. Нет. Нет, пожалуйста, он не настолько ебанутый, чтобы позволить себе это — хотя, куда уже хуже.
Девочка у него между ног сосредотачивается на налившейся кровью головке, вылизывая и обсасывая её, руками сжимая его бедра и слегка разводя их в стороны, но глаза под веками закатываются не от этого. Они закатываются от голоса — блядского, родного до дерущей дрожи голоса, шепчущего хрипло и сорванно:
— Выгни спину.
Иди нахуй, — думает Нейт, и пытается сглотнуть кувыркающееся где-то совсем близко к корню языка сердце. Иди нахуй, иди нахуй, иди нахуй, господи, Джей. Он боится, что сейчас просто блеванёт — настолько всё прекрасно и отвратительно одновременно. Такого зубодробительного пиздеца он не ощущал даже перед самым первым своим боем.
— Давай, — рычит Джей, и напряжённой шеи касается сухая горячая рука. Не сжимает и не мешает дышать, но лежит крепко, чувствуя и бешеную пульсацию сердца, и выступившие вены, и безостановочную дрожь. — Выгни спину, Нейт. Прогнись в пояснице.
Кажется, Джей тоже слегка задыхается.
Твою мать.
Нейт откидывает голову на спинку, вдавливаясь затылком в горячее плечо, и выгибает позвоночник, туго растягивая рот девчонки вокруг своего члена, глотая рычащий выдох. Он не понимает, как его свободная рука оказывается закинутой назад, вцепившейся в напряжённый затылок Джея — с силой сжимая его волосы до онемевшего кулака, — но кончает он в тот момент, когда уха касается тихий и хриплый стон. Как будто Ллойд только что нанёс Джею самый подлый джолт из всех существующих.
Нейт вздрагивает всем своим телом — снова, снова, ещё, — кончая так сильно и долго, что в какое-то мгновение кажется, что он умирает, задыхаясь палёно-сладким воздухом гостиной, задыхаясь Джеем, его возбуждённым дыханием и обдолбанным сознанием, которое кувырком катится в ёбаный ад.
Кромешный ад.
Самый пиздатый ад за всю его жизнь.
–
— Что случилось?!
Нейт даже не оборачивается, замирает посреди кухни, сверля взглядом пустую плиту. Он знает, что за его спиной стоит Джей, взъерошенный и мокрый, и ну его нахуй. Всю эту ебалу, серьёзно. Ну его нахуй.
Его голос будто бы напряжён и немного испуган — грохот стоял капитальный, что угодно можно подумать.
— Ты что, малой? — Джей делает несколько шагов по кухне. Видит сковородку, судя по всему. Разбитые тарелки и недожаренное яйцо, размазавшееся по раковине. Немного попало на пол и на висящие на ручке плиты полотенца. — Ёб твою мать, Нейт, совсем ёбнулся?
Он выходит в зону видимости Нейта и тот тут же закатывает глаза, отворачиваясь. Ну, конечно. Волосы торчком, влажные ключицы, вид отвлечённого от ебли человека: вокруг пояса обмотана простыня, сжатая на боку в кулаке. Во взгляде Джея полное непонимание.