— Сочувствую бедной женщине, — усмехнулась я. — Жаль, что я её не знаю. Иначе предупредила бы, что не стоит доверять подозрительным незнакомцам, что неожиданно цепляются в метро.
Он улыбнулся. Красиво. Как всегда. В груди заболело от его улыбки.
— Так давайте знакомиться, — он первым вышел в открывшуюся дверь и протянул руку. — Я Павел.
Вышло двойственно. Вроде и представился, а вроде и помогал сойти.
— Доктор Лейман, человек и гинеколог. Врач вашей невесты, Павел, — вложила я в его горячую ладонь свою. Обречённо вздохнула.
Как же всё это было некстати. Эта встреча. Эти раздирающие душу чувства, когда тянет к нему невыносимо, но всё время приходится напоминать себе: нам нельзя. Стоп! Назад!
Он тоже расстроился, что я напомнила: теперь мы в реальном мире. Кисло скривился. Думал, я иначе оценю его старания? Трудно не понять, что он не случайно оказался в метро, купил цветок, изучил моё расписание, наверно, выкроил часы в своём, раз ещё и на моей лекции опять собрался сидеть.
Настроен решительно. Отступать не привык. Но это не битва двух танков в виртуальной реальности, это жизнь.
Он нагнал меня на эскалаторе. Встал на две ступеньки ниже, окликнул.
— Эль!
Я развернулась. Покачала головой.
— Паш, нет.
Он поднялся на ступеньку. Наши лица оказались напротив, даже его чуть ниже.
Его волевое лицо. Лёгкая небритость. Я ещё помню какая она колючая. И как опьяняще умеют целовать его губы. Крупные. Дерзкие. Обветренные.
Как же я хочу шептать в них какие-нибудь отвязные глупости, срывать с них стоны смелыми ласками. Но ещё больше хочу сказать, что его девушка в беде. Хоть у меня в голове до сих пор не уложилось всё, что она сказала, и я понятия не имею, чем ей помочь, я знаю, что наш роман сейчас более чем неуместен, как бы нас снова не тянуло друг к другу.
— Ты обиделась, что я не позвонил?
Так и простояв весь долгий подъём, глядя мне в глаза, Павел заговорил только на улице.
— Нет, — я резко остановилась и развернулась к нему лицом. — Послушай меня. Внимательно. Моё настроение никак не связано с тобой. Ты ни при чём. Этот мир не крутится вокруг тебя. Всё закончилось. Я не свободна. Прошло четыре года. У меня семья, работа. Своя жизнь. А у тебя своя. Читай по губам: у тебя невеста. Вы помолвлены и скоро поженитесь. Не надо мне звонить. Не надо преследовать. Я не хочу…
Его глаза становились темнее с каждым произнесённым словом.
Я запнулась. Он молча ждал, когда я продолжу.
Но я так и не смогла закончить «… тебя больше видеть».
Я уже ничего не смогла. Его руки, подхватив за шею, подтянули меня к себе. И время остановилось…
Словно кто-то щёлкнул пальцами: Занавес! Свет! Звук! Когда его губы коснулись моих. И свет погас. Оркестр затих. Тёмная штора отгородила нас от этого мира, оставив мне лишь тоненький голосок сознания, что противно верещал из-за кулис: «Остановись! Что ты делаешь, остановись!» Но я отмахнулась «Заткнись! Да заткнись уже!» и ответила на его поцелуй.
Всего на мгновенье забыв обо всём, растворилась в его горячем дыхании, вкусе его губ, напоре, жадности.
А когда он отстранился, нехотя, мучительно возвращалась в реальность.
— Я тебе не верю, — прошептал он. — Ты хочешь. Я умею читать по губам. Ничего не закончилось, Эль. Ничего. Я это точно знаю, потому что всё ещё вижу тебя во снах. И брежу тобой наяву.
Уличный шум вернулся, когда он ослабил хватку. Но его сбившееся дыхание всё ещё делало все остальные звуки какими-то глухими, чуждыми.
— Ты удалил мой телефон, — упрямо посмотрела я в его серо-голубые, сегодня как небо над этим городом, глаза.
— Да. Потому что дурак, — обхватив шею, он гладил большим пальцем мою щёку. — Потому что мне казалось, что ты права. Я поверил тебе. Хотя не готов был с тобой расстаться. Не готов был всё закончить вот так. Но я боялся, что, если оставлю твой номер, сорвусь. Услышу твой голос и всё брошу к чертям. Найду тебя. И хочешь ты или нет, но больше не отпущу. И, конечно, всё испорчу, как ты и предрекала. Да, тогда я тебе поверил. Но сейчас — нет.
— Хочешь всё испортить сейчас?
— Сейчас я хочу всё исправить.
— Господи, мы же на улице, — оглянулась я на глазеющих прохожих.
— Да плевать! — развернул он обратно моё лицо.
— Сейчас всё ещё хуже, Паш. Ещё невозможнее, чем тогда, — убрала я его руку.
— Нет. Сейчас мне уже всё равно. Я знаю, ты не поверишь, если я скажу, что именно из-за тебя до сих пор не женился. Но это так. И беременна Юлька или нет, для меня неважно. Я не брошу ребёнка, но с ней всё равно не останусь.
— Правда? — усмехнулась я. — А она об этом знает?