Вернувшись домой, она разделась и долго стояла под горячим душем. Ей казалось, будто она только что торговала собой, и избавиться от этого ощущения было очень трудно.
Чтобы как-то отвлечься, Рейчел позвонила в агентство по продаже недвижимости, чтобы узнать о судьбе полюбившегося ей дома. Оказалось, что дом еще не продан. И хотя она не могла и теперь уже не мечтала купить его, настроение у нее поднялось.
На следующий день Рейчел снова навестила Брюса. Он явно шел на поправку и убеждал ее, что она тому причиной.
Девушка ходила в больницу всю неделю, и к пятнице, когда должна была приехать Лори, она чувствовала себя совершенно разбитой. Несколько дней она избегала разговоров с Дугласом, который регулярно звонил ей, и с трудом могла сосредоточиться на работе.
Когда в пятницу вечером она встретилась с матерью в аэропорту перед выходом, из которого вот-вот должна была появиться Лори, Патриция сразу же заметила, что со старшей дочерью что-то неладно.
— Что с тобой? — без обиняков спросила она Рейчел. — Под глазами синяки, побледнела, щеки ввалились… Когда мы виделись неделю назад, все было в порядке.
Рейчел очень хотелось поделиться своей проблемой с матерью, но она не хотела портить ей радость от приезда Лори. Сейчас именно сестре потребуется вся любовь и забота родителей. Поэтому она попыталась улыбнуться и ответила:
— Ты же знаешь, как это бывает. Любовь забирает кучу энергии.
Патриция взглянула на дочь пристально и недоверчиво.
— Тебе меня не провести, — сказала она. — Но сейчас у меня нет времени разбираться с тобой. Поговорим позже.
Припарковав машину, подошел Кевин и нежно обнял Рейчел.
— Ты неважно выглядишь. Устала? — заботливо поинтересовался он.
— Она что-то скрывает, — проинформировала мужа Патриция.
Рейчел первой увидела в толпе кареглазую темноволосую Лори и бросилась ей навстречу. Сестры обнялись и расплакались.
После обычных хлопот с багажом все четверо отправились домой. Всю дорогу Лори возбужденно болтала. Она говорила о том, как рада снова оказаться в Портленде, как тяжело ей жилось вдали от родных, как она мечтает больше никогда не видеть Сэма. Когда они наконец добрались до дома, Лори была совершенно измотана. Ее короткое возбуждение сменилось апатией.
Оказавшись в комнате, где когда-то они жили вдвоем с Рейчел, она просто рухнула на одну из двух кроватей.
— Я рада, что ты вернулась, сестричка, — усаживаясь на другую, сказала Рейчел.
Лори села и расстегнула пальто.
— Да, я вернулась, но совсем не так, как хотела, не победительницей, а побежденной, — грустно ответила сестра. — Ты знаешь, моя жизнь разбита.
— Я знаю, дорогая, — сочувственно произнесла Рейчел, вспоминая при этом собственный обман, из которого не представляла, как теперь выпутаться.
Лори зевнула и устало потянулась.
— Ладно, надо отдохнуть. Может, завтра в голову придут какие-нибудь более свежие и радостные мысли.
Рейчел улыбнулась и, раскрыв чемодан, достала ночную рубашку сестры.
— Держи, — сказала она, бросив ей на колени розовую кружевную сорочку. — Постарайся хорошенько выспаться.
Когда Лори удалилась в ванную, Рейчел вернулась на кухню. Мать пила кофе, Кевин смотрел в гостиной новости.
— Как Лори? — спросила Патриция.
Рейчел сунула руки в карманы брюк и остановилась посреди кухни.
— Думаю, она скоро придет в себя.
— Ну а что все-таки происходит с тобой?
— Я попала в ужасное положение, мама, — призналась Рейчел, задумчиво глядя в окно. — И просто не представляю, как из него выбраться.
Патриция встала и направилась к плите.
— Сядь и расскажи все по порядку, — настойчиво произнесла она, наливая Рейчел кофе.
Рейчел села и обхватила горячую чашку руками, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
— Понимаешь, у нас с Дугласом было все очень хорошо. Я даже и не надеялась встретить когда-нибудь такого чудесного человека.
— Я думала так же, когда познакомилась с Кевином, — улыбнулась Патриция.
— Я знаю, мама, — погладив мать по руке, тихо сказала Рейчел.
— Ну так что же случилось?
— Неделю назад, — начала свой рассказ Рейчел, — мне позвонили из больницы и сказали, что Брюс очень просит меня прийти. Он тогда находился в реанимации, и я не могла проигнорировать эту просьбу. Я пошла навестить его, он был в ужасном состоянии и сказал, что умирает.
Патриция с иронией усмехнулась, но промолчала: она, бесспорно, не могла не понимать, в каком затруднительном положении оказалась ее дочь.
— Так вот, он сказал, что только я могу помочь ему, дать надежду, заставить бороться со смертью. Что мне оставалось? Я притворилась, будто не возражаю возобновить наши отношения, и ходила к нему всю неделю.