- В отличие от твоей жены, я не такая расточительная. Заработаю, мне на жизнь хватит.
- Никочка, подумай, пожалуйста, обо мне, о малыше, которого носит Виола! Это же твой братик или сестричка! Ну вот так сложилось. Я ошибся, совершил глупость. Виноват перед тобой, но другого выхода у нас нет. Думаешь, я стал бы тебе это предлагать, если бы хоть малейший шанс был обойтись без помощи Бахрамова или выторговать другие условия?
- Ладно, па, я всё поняла. Ты продал меня, как племенную кобылу.
Вскакиваю и выбегаю из кабинета. У меня есть ещё несколько часов, чтобы придумать какое-то решение.
Спускаясь на лифте, лихорадочно перебираю возможные варианты выхода из сложившейся ситуации.
Можно, конечно, поехать сейчас к Дэну и переспать с ним. Раз Бахрамов вынудил отца устроить такой цирк с гинекологом, то вопрос о женитьбе на мне отпадёт сам по себе, если я потеряю девственность.
Это – самый верный способ избежать вынужденного брака. Но у него имеется два слабых места. Нет никакой гарантии, что в таком случае Бахрамов поможет папе избежать тюрьмы, скорее наоборот. Да и секс с Дэном после его вчерашней тирады пока не входит в мои планы.
А ещё можно одеться сегодня вечером вызывающе, начать дерзить и вести себя неадекватно – наверняка восточные мужчины не терпят такого поведения. Откажется ли в этом случае от женитьбы Бахрамов? Нет уверенности. Но даже если да, то чем это обернётся для папы?
Меня не волнует судьба Виолы. Да и её ребёнка, положа руку на сердце, я пока не воспринимаю как родного. Беспокоит только папина судьба. Если и вправду ему дадут большой срок, то выйдет из тюрьмы он уже стариком. Выдержит ли это испытание? Что его ждёт, когда он вернётся?
Я могу просто сказать: "Нет". И никто не сможет заставить меня произнести: "Да". Но…
Как бы я ни сердилась на отца, он – мой единственный близкий человек. И бросить его в беде я не могу, как когда-то он не позволил маме убить меня.
Мои родители познакомились в очень молодом возрасте. Папа учился на последнем курсе университета, а мама только поступила в консерваторию. Она мечтала стать певицей, по вечерам пела в ресторанах, грезя большой сценой.
Мама была очень красива, с удивительным голосом. Папа влюбился в неё с первого взгляда, долго добивался взаимности. То ли по молодости-глупости, то ли по насмешке судьбы они почти сразу залетели. Мама категорически не хотела оставлять ребёнка, ей было всего восемнадцать, она не готова была отказаться от карьеры ради младенца.
Отец оплатил ей запись и раскрутку песни и видеоклипа, устроил прослушивание у иностранного продюсера. Вложил в это все свои деньги, ещё и в долги влез. А мама за это не сделала аборт и родила ему меня.
Из роддома папа забирал меня один, но настоял, чтобы мама вписала себя в моё свидетельство о рождении. Говорят, мы с ней никогда не виделись. Она уехала за границу, бросив консерваторию, добилась там популярности и признания.
Мама не поддерживала отношений с папой и не интересовалась мной. Она так и не вышла замуж, не родила других детей. И когда десять лет назад погибла от передозировки, я оказалась её единственной наследницей. Правда, особого богатства после неё не осталось – большую часть средств она спустила на наркотики. Только небольшой банковский счёт, который папа называет соломкой на чёрный день.
Сколько там сейчас денег – не имею представления. Но должно хватить на то, чтобы снять квартиру на первое время и не умереть от голода, если с папой что-то случится.
Глава 3
Получается, отец меня у мамы купил. А теперь продаёт… Я оказалась всего лишь выгодным вложением средств. Эта мысль ранит куда сильнее, чем перспектива стать Бахрамовой.
Но я всё равно не хочу, чтобы папу посадили! Не рискну бросить его в тяжёлую минуту. Я в ловушке: и отца предать не могу, и замуж категорически не хочу.
Выбор сделать очень трудно, почти невозможно. Решаю сначала поговорить с Ризваном. Он мне вовсе не противен и, если нам удастся найти компромисс между его фанатичными домостроевскими замашками и моими амбициями, то я, вероятно, соглашусь. Ну поиграет он со мной, потешит своё стариковское эго. Рано или поздно наиграется. И тогда, папа прав, можно будет развестись.
Правда, он это говорит с позиции современного цивилизованного человека. А можно ли к таковым отнести Бахрамова – совсем не уверена. После сегодняшнего похода к гинекологу я его откровенно побаиваюсь. Кто знает, что ещё может сгенерировать его извращённый мозг?
Решаю не нарываться и не дразнить его. К назначенному времени облачаюсь в голубое платье, наношу немного косметики. Сижу в своей комнате. Можно было бы сказать, что я – сильная, со всем справлюсь, ни капельки не волнуюсь, но это совсем не так. Я не просто боюсь – я трясусь, как замёрзший щенок. Напряжение столь велико, что сводит скулы, когда я пытаюсь унять дрожь.