Мне хочется верить, что это может оказаться птица, но один лишь взгляд лишает меня иллюзий. К нам и вправду приближается дракон, планируя в воздушных потоках и изредка взмахивая широкими крыльями.
— Нет! Нет! — внезапно раздаётся пронзительный крик, и моя сестра Сильвия повисает у меня на шее. — Не надо…
— Тише, дурёха, — шиплю, зажимая ей рот. — Вот уж чего не надо, так в последнюю минуту подобное устраивать! Только опозоришь нас.
— Пусть он меня заберёт! — плачет сестра.
Отец недовольно оглядывается на нас. Дракон всё ближе.
Я крепко, но нежно обнимаю Сильвию, шепчу ещё раз, что всё будет хорошо, убираю ей за ухо выбившуюся светлую прядь и осторожно отстраняюсь. Затем расправляю своё слегка измятое платье.
Ух! — ударяет по лицу поток воздуха, чуть не срывая с меня головной убор. По толпе проносится гул и затихает. Катится барабан, в наступившей тишине выстукивая по каменной площадке свою мелодию.
На площадку приземляется маленький (чтобы не сказать, крошечный) молочно-белый дракон. Встряхнувшись, он садится и по-кошачьи вылизывает лапу.
Вот так неожиданность, ждали мы совсем другого.
— Э… дракон? — зачем-то уточняет отец нелепым голосом.
Подвижные брови этого существа хмурятся, хвост ударяет по земле.
— Длякон! — сердито отвечает оно.
— А где твоя мама, деточка? — медовым голосом спрашивает наш советник Бэрр.
— Я узе давно беж неё обхожушь! — гневается дракон. — Где там ваша пвинцесса? Дайте шюда её, некогда мне.
Торжественность момента сильно портится, люди так и покатываются со смеху. Собаки лают, припадая на передние лапы, и дракон отпугивает их, пуская дым из ноздрей. Одна только радость — дети перестают плакать.
— Длякон! Длякон! — восхищённо вопят они.
А я чувствую, что мои надежды величественно вознестись в небо в когтях могучего древнего чудища идут прахом — хотя бы потому, что его жалкие лапки чуть ли не тоньше моих рук.
Отец подбоченивается и хмурит густые брови.
— Ты принцессу-то донесёшь?! — с сильным недоверием в голосе спрашивает он. — Уронишь на полпути — самолично башку откручу!
Ящер даже дымится от обиды.
— Да цтоб его! — возмущается он. — Двякон я или не двякон?!
— Вот и я об этом думаю, — хмыкает отец.
Дракон приподнимает лапку и тычет в меня тонким пальцем.
— Вот эта? — с оттенком лёгкого презрения спрашивает он. — Да пф-ф-ф-ф! И не такое нофил!
— Что-то меня сомнения берут, — вздыхает отец. — Ну ладно. Сейчас попробуешь поднять мою доченьку, но очень осторожно, и если по силам тебе окажется — то даю добро, уноси. Но чтоб потом мне весточку от неё принёс, чтоб я знал, что она там живая!
Дракон слегка краснеет и злобно щёлкает зубами (а кому бы не стало обидно, если бы в нём так сильно сомневались), но кивает головой и, наконец, поворачивается ко мне.
Тут смех застревает у меня в горле. До этого момента было забавно, происходящее порядком развлекло меня, но теперь я с новой силой понимаю, что лететь придётся, что это неотвратимо. Лишь бы только дракон и вправду не уронил меня где-то на полпути. А как он собирается брать меня в лапы и взлетать, такой кроха? Ведь изваляет по земле перед всей толпой. О боги, ну и позор.
Дракон слегка обнюхивает меня и примеряется, сминая когтями пышное платье.
— Уи-и-и-и! — вырывается вопль из груди.
Ого, мне даже не было известно, что я могу так визжать. Немедленно становится стыдно. Да, щекотно, да, страшно, но нельзя же терять самообладание перед лицом толпы и бить дракона по морде. Принцесса я, хе-хе, или кто.
Дракон отпрыгивает и прижимает уши.
— Фто это с вас-с-шей пинфессой? Не в шебе она, фто ли?
— Прошу меня простить, о высокородный дракон, — склоняясь в поклоне, сдавленно произношу я (проклятый корсет!). — Щекотно!
Ящер потирает лапкой лоб.
— И как нешти-то тебя?.. — раздумывает он.
Тут в мою голову приходит замечательная мысль: ведь можно сесть на дракона верхом. Разбег, прыжок, опля! В юбках ужасно неудобно, конечно.
Дракон странно кашляет, сгибаясь в коленях. На какое-то мгновение я даже пугаюсь, что его хребет не выдержал, но нет, дракон вновь привстаёт на лапах. А затем расправляет крылья, делает взмах, второй…
— Прощайте! — громко кричу я, принимая горделивый и торжественный вид, и машу толпе. Впрочем, быстро приходит понимание, что вместо этого мне лучше держаться, да покрепче.
Отец застывает с протянутыми руками. Я запоздало соображаю, что он хотел обнять меня напоследок. Не грусти, отец, скоро ты вместо этого захочешь мне всыпать как следует. А если всё пройдёт, как задумано, вернусь я быстрее, чем ты перестанешь сердиться. Уж не знаю, хорошо это или плохо.