— Ты расстроен, что Нерисса оказалась не принцессой? — осторожно спрашиваю я чуть погодя.
— Ни капли, — уверенно отвечает Гилберт. — Я понял, что люди могут быть хорошими, а могут и плохими независимо от того, что им дано судьбой. Я решил, что отныне меня будут определять только мои поступки, а не моё происхождение и уж точно не мнение других людей.
— Это разумно, — соглашаюсь я.
Когда наш небольшой плот готов, мы тянем и толкаем его по воде к истоку реки. Вода здесь холодна как лёд. На вершинах гор, окружающих берег моря-озера, лежат снега, и похоже, они тают, стекая сюда ручьями.
— Как жаль, что её нельзя похоронить, — Гилберт вновь оглядывается на тело Нериссы. Лицо его кривится, но больше он не плачет.
Когда мы оказываемся недалеко от прохода в скалах, до нас доносится нарастающий шум. Это похоже на гром, который не прекращается и усиливается. Небо резко темнеет.
— Гроза? — удивляюсь я.
— Драконы! — кричит мой более зоркий спутник. — О небеса, скорее на плот, и держись так крепко, как только можешь! Хоть бы он выдержал!
Я, конечно, сперва оглядываюсь, чтобы увидеть причину тревоги. И вижу, как сотни драконов низко летят над морем, ведомые Хранительницей, и от крыльев их поднимается огромная волна.
Тут Гилберт швыряет меня на плот, я цепляюсь за ремни, душа — или что там внутри, может, желудок — уходит в пятки, и мы взмываем вверх.
Только чудом можно объяснить то, что мы не расшибаемся о скалы, а попадаем прямиком в тоннель. Так как я лежу лицом к морю, я успеваю увидеть, что драконы взлетают в небо, превращаясь в крохотные точки, и тают там — один, второй, третий… Неведомо, к какой далёкой звезде ведёт их Хранительница и вернутся ли они когда-то ещё в наш мир.
Насладившись как следует этим зрелищем, я понимаю, что неплохо бы и повернуться. Однако мы плывём слишком быстро, и я боюсь упасть с плота.
— Не шевелись! — кричит мой друг, придерживая меня.
Вскоре мы погружаемся в темноту. Я кое-как цепляюсь за ремни и лианы, молясь, чтобы брёвна не разошлись в разные стороны, пока эти самые брёвна угрожающе поскрипывают, то и дело грозя защемить мне пальцы.
Судя по нарастающему шуму воды, приближается тот порог, где мы расстались с Нелой. Я боюсь, что здесь-то и придёт конец нашему плоту (а заодно и нам), но волна несёт нас, и мы преодолеваем порог так плавно, будто спускаемся с заснеженной горы.
Мы летим всё дальше. Меня уже начинает мутить от того, что я плыву задом наперёд, но приходится терпеть.
— Выглядывай Нелу! — тем временем командует мой спутник. — Она может быть где-то здесь!
— Чем именно мне её выглядывать? — сержусь я. — В том месте, которое у меня обращено вперёд, не предусмотрены глаза!
— Молчи, — шипит он мне в ответ. Ещё бы, возразить-то нечего.
Затем я слышу, как он кричит:
— Нела!.. Нела, давай руку!
Вслед за этим я получаю мощный удар в спину и уже не могу сообразить, то ли в моих глазах мелькают искры от удара, то ли я вижу остатки горящей лодки у скального уступа. В это же время плот сотрясается и кренится, и кто-то противно визжит. Наверное, Нела.
— Прости, Сильвер, — тревожно произносит она. — Очень больно? Ты так кричал…
— Вовсе я не кричал, — не соглашаюсь я.
— Впереди водопад, — с беспокойством говорит Нела. — Не представляю, как мы удержимся…
— Где водопад? Когда, скоро? — тревожусь я, но повернуться не удаётся.
— Мы предупредим тебя, — говорят эти предатели и, конечно, не предупреждают. Я лишь чувствую, как плот выскальзывает из-под меня, а нога Нелы, прежде упиравшаяся мне в спину, уже не так давит.
Но волна всё ещё высока, и плот даже не переворачивается. Меня вновь притискивает к брёвнам. Мы летим по озеру, и я успеваю бросить взгляд на деревушку.
Весь берег заливает потоком воды, она достигает домов, с криками бегут люди. Кажется, несколько ближайших к воде хижин уже разрушены. Крошечный домик Нелы, нетронутый, стоит на скале, и волна почти достигает его порога.
— Теперь нам конец, — ахает Нела. — Здесь не спуститься вплавь, река скачет среди скал. Мы разобьёмся!
Но волна продолжает бережно нас нести. Река поднимается, перешагивая острые обломки камней, и мы лишь слегка задеваем их днищем плота. Плот сильно кренит, и я впервые радуюсь своему положению, так как оказываюсь головой вверх. Мы цепляемся друг за друга и за плот, и самое меньшее один из нас молится, чтобы всё это поскорее закончилось.
Не представляю, как много времени проходит, но только плот выравнивается, и я чувствую, что течение несёт нас уже не так сильно.