Трескотню сороки слушать устанешь, а летают они красиво – вон какой размах крыльев. А ещё я обратил внимание, что они очень любопытные и умные. Как-то через парк шла торопливо девушка. Не знаю, может, на свидание спешила… Вдруг у неё зазвонил телефон. Она остановилась, открыла сумочку и долго там копошилась, видимо, не могла его найти. И обронила круглое зеркальце. Девушка, ничего не заметив, пошла дальше. А сорока тут же подскочила к блестящему предмету, схватила его и была такова. Я потом увидел, что она пристроила зеркальце к стволу и долго перед ним красовалась, рассматривая своё отражение. Другие птицы не могли понять, чем она занята.
Родная душа
Через пару дней на поляне в парке появились и другие снеговики. В общем, я обзавёлся «роднёй», ну, или друзьями.
Мы даже стали общаться. Конечно, мы не могли, как люди, крикнуть: «Привет, дружище! Как поживаешь?». Но мы разговаривали на своём снеговиковском языке.
Вижу, ваши брови поползли вверх. Уверены, что нет такого языка?.. Я заметил, что люди очень часто убеждены в вещах, в которых мало смыслят. Или попросту не хотят посмотреть дальше своего сознания. Уж извините.
Мы, снеговики, смотрели друг на друга кто глазами-пуговками, кто разноцветными лоскутками, кто камешками и даже большими бусинами, а некоторые – просто нарисованными краской. У одного из наших собратьев были самые настоящие, пусть и старые, очки, за что он получил прозвище «Профессор».
Каждое утро, мы, как положено, приветствовали друг друга, а нас приветствовал дворник, дед Семён, который исправно спозаранку приходил убирать территорию.
Вскоре в нашем парке появилась…Она. Только не говорите – Снежная баба… Я готов был драться с тем, кто бы её так назвал.
Просто вдруг я Её увидел. Она как-то выделялась среди прочих, не могу сказать, чем именно. Но Она была такая…трогательная в своей шляпке с вуалью. Да-да! Вы мне не верите? Только представьте – снеговик в шляпке с вуалью…
У Неё были очень красивые глаза из каких-то продолговатых синих пуговок. На шее – шелковый шарфик. И руки… Изящные тонкие руки. И смотрела Она, как мне казалось, не прямо, как обычно радостно таращатся снеговики, а чуть в сторону, немного потупившись, будто смущалась.
Мы познакомились. Да, а что тут удивительного?.. Я, наверное, тоже смущался, не зная, как с Ней заговорить. Конечно, я не мог сказать: «Привет!», «Как дела?», «Не подскажете, как пройти в библиотеку/на такую-то улицу/к такому-то дому» или ещё что-то подобное. Мы разговаривали глазами, иногда – руками-веточками, а ещё с помощью птички-синички.
Птаха сначала подлетала ко мне, а затем к Ней, и передавала мои слова и даже небольшие подарочки. Я бы и не догадался сам, а синичка объяснила, что, когда ухаживаешь, нужно оказывать знаки внимания. Да уж… непростая эта наука…
Я просил птичку, и она вручала от меня ягодки рябины, еловую веточку, бусину, оторвавшуюся от чьей-то варежки или шапки. Снежная дама всегда смущалась, передавала «спасибо», «очень приятно» и просила не беспокоиться. Я заметил, что Она тоже любит наблюдать восход солнца, смотреть в небо, усыпанное звёздами. Мы вместе, не сговариваясь, слушали хруст снега и пение птиц, понимая друг друга без слов… Она была такая… Моя. Вот и всё.
Тот день не выделялся чем-то особенным. Если бы я знал, что всё это случится… Начали сгущаться сумерки, и небо стало тёмно-синим. Она заметила, что шарф мой совсем размотался, и попросила птиц завязать его как следует – вот же беспокойная… Мы собирались, как обычно, любоваться звёздным небом. И тут в парке появилась эта компания.
Я увидел разбитных парней, что шли по дорожке на нетвёрдых ногах и гоготали. Когда они приблизились, то начали пихать друг друга, тыкать в сторону Моей дамы руками с зажатыми в них пивными бутылками. Что-то их сильно развеселило.
Один из парней отделился от приятелей и вдруг, со всего размаха пнул ногой… Во все стороны полетели комки снега. А он всё пинал и пинал.
Я был бессилен там, приросший морозом к своему месту, раз и навсегда в этом парке. Я не мог ни оттолкнуть его, ни броситься наперерез, чтобы защитить Её. Даже отвернуться, даже просто закрыть глаза. Можете вы это понять?! Я только смотрел и смотрел…
Парни окликнули его, и они пошли дальше. На бесформенной куче осталась лежать шляпка с наполовину оторванной вуалью. Нелепая картина. Ветер трепал её и будто бил меня по щекам. Я почувствовал, что там, внутри меня, что-то треснуло и надломилось. Сам я словно окаменел, не слышал и не видел ничего вокруг.