Вся кровь разом бросилась ему в голову, а взгляд вдруг замер и словно бы остекленел. Очевидно, он изначально явился сюда, рассчитывая расправиться со мной, но только теперь настроился на убийство. Вопреки здравому смыслу я не испугался, а, напротив, развеселился. Ну и чем, интересно, он собрался меня удавить?
– Стойте! – заорал я на него.
Он замер, снова пробормотал:
– Вы пытаетесь освободить руку. – И сделал еще один шаг, намереваясь зайти мне за спину.
Уперев связанные ноги в пол, я дернулся всем телом, и стул, исполнив дикий прыжок в сторону, снова развернул меня лицом к убийце.
– У меня для вас припасен еще один сюрприз, – сказал я ему. – Записка от Ниро Вульфа – она здесь, в нагрудном кармане. Можете достать ее, только не пытайтесь зайти мне за спину.
Его остекленевшие глаза смотрели на меня в упор.
– Вам что, не интересно, о чем там говорится? – возмутился я. – Достаньте записку!
Он стоял всего в двух шагах от меня, но чтобы преодолеть это расстояние, сделал четыре маленьких шажка. Его рука в перчатке скользнула в мой нагрудный карман и достала оттуда сложенный вдвое листок желтой бумаги. Судя по тому, как убийца смотрел на записку, я бы усомнился, что он способен сейчас ее прочесть, но ему это все-таки удалось. Я наблюдал за его лицом, пока он впитывал каждое слово, выписанное прямым и ясным почерком Вульфа:
Если мистер Гудвин не вернется домой к полуночи, вся информация, полученная им от Синтии Браун, будет доведена до сведения полиции, и я лично прослежу за тем, чтобы власти немедленно предприняли самые решительные действия.
Убийца перевел взгляд на меня, и его глаза мало-помалу ожили, перестав быть остекленевшими. Теперь в них пылала горячая ненависть.
Я ощутил себя на коне.
– Хотели меня убить, да? Увы, у вас ничего не выйдет. Вульф специально это подстроил: ведь знай вы, что я все ему рассказал, даже и не стали бы со мной говорить. Так вот, вернемся к нашей сделке. Ниро Вульф хочет получить пятьдесят тысяч долларов завтра, не позже шести часов вечера. Вы напрасно думаете, будто у нас нет улик. Мы раздобудем и предъявим полиции убедительные доказательства, даже не сомневайтесь. Что же касается ваших планов избавиться от меня, то с ними придется распрощаться. Если хоть волосок упадет с моей головы, Вульф будет считать вас своим личным врагом. А сейчас, поймите, он вам вовсе не враг, а просто хочет получить пятьдесят тысяч баксов.
Убийцу била дрожь, и он отчаянно пытался успокоиться.
– Возможно, – уступил я, – вам не удастся раздобыть такую крупную сумму за столь короткое время. В этом случае нас вполне устроит долговая расписка. Можете набросать ее на обороте его записки. Возьмите ручку у меня в кармане. И не пытайтесь торговаться: Вульф разумный человек и никогда не требует лишнего.
– Я не дурак, – хрипло выдавил душитель.
– Кто называл вас дураком? – Мой голос звучал взволнованно и убедительно; мне начало казаться, что я сумел сбить убийцу с толку. – Я всего-навсего призываю вас хорошенько подумать. Одно из двух: мы либо загнали вас в угол, либо нет. Если нет, тогда что вы здесь делаете? Если загнали, то я предлагаю вам оптимальный выход. Ну же, возьмите мою ручку из кармана.
Теперь я не сомневался, что мне удалось сломить противника. Об этом свидетельствовали растерянность в глазах убийцы и его сгорбленная спина. Будь мои руки свободны, я сам достал бы ручку, отвинтил колпачок и вложил ему в пальцы – и он не стал бы противиться. Он был уже готов составить и подписать долговую расписку, но… Похоже, я все-таки недооценил этого человека. Миг растерянности прошел. Он встряхнул головой, расправил плечи и спокойно произнес:
– Двадцать четыре часа, вы сказали? Стало быть, у меня есть время до завтра. Я постараюсь хорошенько всё обдумать и непременно дам знать Ниро Вульфу о своем решении. – И с этими словами он двинулся к выходу.
Уходя, душитель снова прикрыл дверь, – и вскоре я услышал шаги, удалявшиеся вниз по лестнице. Однако он не забрал с собой шляпу и пальто, и я просто голову сломал, пытаясь сообразить, что бы это значило, но так ничего и не придумал. Вскоре шаги на лестнице раздались снова, и они вошли, все трое. Б.-Ж. опять моргал: видимо, успел прикорнуть, пока мы тут беседовали. Убийца обратился к Худому:
– Сколько сейчас на твоих часах?
Тот опустил взгляд на запястье:
– Девять тридцать две.
– В половине одиннадцатого, не раньше, отвяжете ему левую руку. Оставите его в этом состоянии, а сами уходите. Ему понадобится не меньше пяти минут, чтобы освободить вторую руку и развязать ноги. Все понятно?