– Я еще раз перечитал твои показания, Гудвин, и желаю побольше узнать о твоих перемещениях вчера днем. Окружной прокурор тоже желает, но я попытаюсь первым. Ты ушел вместе с Вульфом, чтобы отвезти его домой, в двенадцать минут четвертого. Так?
Тут я заговорил:
– Все это есть в моих показаниях. Я ответил на тысячу вопросов, на некоторые – по десять раз. И хватит на этом. Теперь я умолкаю, если и пока вы не сообщите, на каком основании меня арестовали. Если полагаете, будто что-то накопали, скажите что.
– Это будет зависеть от того, как у нас пойдут дела. Ты ушел с Вульфом в пятнадцать двенадцать?
Я откинулся назад и зевнул.
Он окинул меня долгим взглядом. Потом перевел его на Стеббинса, который так и остался стоять. Тот заговорил:
– Вы же его знаете. Он слова не произнес, после того как я его арестовал.
Кремер снова воззрился на меня:
– Днем в отдел позвонила женщина. Заявила, что видела тебя вчера в половине четвертого на террасе позади пентхауса. Во времени звонившая не сомневалась. Она не назвалась. Не надо объяснять тебе, что, если Вульф добрался до дому на такси, мы найдем водителя. Ты ушел с ним в пятнадцать двенадцать?
– Благодарю за предупреждение. Когда позвонила эта женщина?
– В пятнадцать тридцать девять.
Я обдумал ситуацию. Мы с Лорой прибыли в гостиницу примерно в двадцать пять минут четвертого. Когда освобожусь, перво-наперво сверну ей шею и брошу труп в реку.
– Ладно, – заговорил я, – ваше любопытство объяснимо. Говорите, окружному прокурору тоже не терпится? Значит, дискуссия затянется. Я не стану говорить, пока не сделаю один телефонный звонок. Могу я воспользоваться вашим аппаратом?
– Я буду слушать.
– А то как же… Ведь это ваш телефон.
Он передвинул его мне. Я снял трубку и набрал номер. Ответил Фриц, и я попросил его соединить меня с оранжереей. Через некоторое время раздался голос Вульфа, раздраженный, как и всегда, когда его беспокоят наверху.
– Да?
– Это я. Звоню от Кремера. Из его кабинета. Когда я подъехал к дому, меня поджидал Стеббинс с ордером. Неизвестная женщина сообщила по телефону в полицию, что якобы видела меня вчера в половине четвертого на террасе мисс Роуэн. Если вы считаете, что завтра я вам буду нужен, лучше вызовите Паркера. Из двух противоречивых показаний, которые вы посылали меня проверять, правдивы первые. Попросите Фрица оставить мне немного телячьей ножки. Завтра он разогреет.
– Вчера в половине четвертого ты находился со мной в машине.
– Я-то знаю, а они вот нет. Кремер отдал бы месячное жалованье, чтобы доказать, что меня в ней не было.
Я повесил трубку и откинулся на спинку.
– Так о чем это мы? Ах да. Я ушел с мистером Вульфом в пятнадцать двенадцать. Следующий вопрос?
Глава седьмая
В 10.39 утра среды, ожидая такси на тротуаре Леонард-стрит, я изливал свое возмущение Натаниэлю Паркеру, адвокату:
– Это же гнусное оскорбление! Вы сказали, пять сотен?
Он кивнул:
– Вроде пощечины, да? Как твой адвокат, я едва ли мог предложить бо́льшую сумму. Гонорар, конечно, будет выше… Ага, едет.
Он сошел с тротуара и махнул рукой приближающемуся такси.
Оскорбление что… Ну назначили за меня залог в жалких пять сотен, одну шестидесятую того, что внесли за Кэла Бэрроу. А вот вред, причиненный моему здоровью, я спустить никак не мог и настроен был в один прекрасный день за него посчитаться. Предпочтительнее в тот же самый.
Я провел четырнадцать часов в жаркой и душной камере предварительного заключения. Вместо сэндвичей с солониной получил ветчину и резиновый сыр. Меня без устали бомбардировали одними и теми же вопросами четверо копов, двое городских и двое окружных, не обладающих даже зачатками чувства юмора. Добавьте к этому тепловатый кофе в протекающем бумажном стаканчике и запрет на телефонные звонки. Три раза мне разрешали вздремнуть на бугристом продавленном диванчике, но, едва я проваливался в сон, меня из него грубо выдергивали, чтобы продолжить допрос. А еще требовали подписать показания, в которых содержались четыре фактические ошибки, три орфографические и пять опечаток! И по завершении всей этой канители, наверняка обошедшейся налогоплательщикам как минимум в тысячу баксов, включая накладные расходы, слуги закона оказались в точности там же, откуда начинали.
Выбравшись из такси перед особняком Вульфа и поблагодарив Паркера за то, что вызволил, я поднялся на крыльцо, вошел в дом и направился в кабинет предупредить Вульфа, что поступлю в его распоряжение никак не раньше, чем приму душ, побреюсь, почищу зубы, удалю грязь из-под ногтей, причешусь, оденусь и позавтракаю. Шла шестая минута двенадцатого, так что он должен был уже появиться из оранжереи.