Оставив Электроника, профессор подошел к видеотелефону, набрал на диске номер. Засветился голубой экран. Громов увидел знакомое лицо.
— Да-да, Александр Сергеевич, я уже здесь, — попыхивая трубкой, весело сказал Громов. — Самочувствие? Превосходное!
— Я не хочу, — раздался за его спиной скрипящий голос Электроника. — Я так не могу…
Профессор погрозил Электронику пальцем и продолжил:
— Приезжайте… Жду… Предупреждаю, вас ждет сюрприз!
Экран погас. Громов повернулся, чтобы спросить мальчика, почему он капризничает, но не успел. Электроник вдруг сорвался со стула, подбежал к подоконнику, вскочил на него и прыгнул со второго этажа.
В следующее мгновение профессор оказался у окна. Он увидел, как мелькает между деревьями синяя курточка.
— Электроник! — крикнул Громов.
Но мальчик уже исчез.
Покачивая головой, профессор достал из кармана очки и нагнулся к розетке.
— Двести двадцать вольт! — В его голосе прозвучала тревога. — Что я наделал! — Он бросился к двери.
Сбегая по лестнице, профессор заметил удивленное лицо директора и успокаивающе помахал ему рукой. Сейчас было не до объяснений.
У тротуара стояло такси. Громов резко распахнул дверцу, упал на сиденье. Переводя дыхание, скомандовал шоферу:
— Вперед! Надо догнать мальчика в синей куртке!..
Так начались необычайные события, которые вовлекли в свой круговорот немало людей.
Белый халат или формулы?
Живет в большом городе обыкновенный мальчишка — Сергей Сыроежкин. Внешность его ничем не примечательна: курносый нос, серые глаза, длинные ресницы. Волосы всегда взъерошены. Мышцы незаметные, но тугие. Руки в ссадинах и чернилах, ботинки потрепаны в футбольных баталиях. Словом, Сыроежкин такой, как и все тринадцатилетние.
Сережка полгода назад переехал в большой желто-красный дом на Липовой аллее, а до этого он жил в Гороховом переулке. Даже странно, как среди зданий-великанов мог так долго сохраниться последний островок старого города — Горохов переулок, с его низенькими домиками и такими маленькими дворами, что всякий раз, когда ребята затевали игру в мяч, обязательно разбивали окно. Но вот уже полгода, как Горохова переулка нет. Бульдозеры снесли дома, и теперь там орудуют длиннорукие краны.
Сережке нравится его новая жизнь. Он считает, что во всем городе нет такого замечательного двора: просторного, как площадь, и зеленого, как парк. Целый день скачи, играй, прячься — и не надоест. А если и надоест — иди в мастерские, строгай, пили, работай сколько хочешь. Или отправляйся в залы отдыха, гоняй бильярдные шары, читай журналы, смотри на экран телевизора, что висит на стене, как огромное зеркало.
А придет минута спокойной задумчивости, и он увидит над двором стремительные облака-птицы, облака-планеры, облака-ракеты, которые несет с собой ветер в голубом небе. И прямо из-за крыши вылетит на него большая серебристая машина — пассажирский реактивный самолет, прикроет на мгновение крыльями весь двор и так же внезапно исчезнет, только гром прогремит по крышам.
И новая школа — вот она стоит посреди двора — тоже по душе Сережке. В классах белые парты и желтые, зеленые, голубые доски. Выйдешь в коридор — перед тобой стена из стекла, и небо с облаками, и деревья, и кусты; так и кажется, что школа плывет среди зеленых волн, будто пароход. А еще самое главное, самое интересное — счетные машины в лабораториях. Большие и маленькие, похожие на шкафы, телевизоры и пишущие машинки, они приветствовали Сыроежкина веселым стуком клавиш, дружески подмигивали ему разноцветными глазками и добродушно гудели свою нескончаемую песню. Из-за этих умнейших машин и название у школы было особенное: юных кибернетиков.
Когда Сыроежкин только приехал в новый дом, записался в седьмой «Б» и еще не видел этих машин, он сказал отцу:
— Ну, мне повезло. Буду конструировать робота.
— Робота? — удивился Павел Антонович. — Это для чего же?
— Как — для чего! Будет ходить в булочную, мыть посуду, готовить обед. Будет у меня такой друг!
— Ну и дружба! — сказал отец. — Мыть посуду…
— Но это же робот, механический слуга, — ответил Сережка.
И он еще долго рассуждал о том, какие обязанности можно возложить на робота, пока отец не прервал его:
— Ну хватит фантазировать! Завтра пойдешь в школу и все узнаешь.
— И еще будет чистить ботинки, — пробормотал Сережка из-под одеяла.