- Мне прежде всего нужно разобраться, куда я попал, - в уголках рта Гагарова залегли жесткие морщинки.
- С этим не будет проблем, - Благинов закивал. - Мы вам поможем. И даже предоставим помощника.
Вот в эту секунду, дорогой мой, и решилась моя судьба.
Взгляд Благинова скользнул по лицам присутствующих и остановился на мне:
- Вот Вадим Болгаров, Юрий Алексеевич. Один из лучших наших работников. Он поможет вам разобраться в тех переменах, которые произошли в мире за время вашего... э-э... отсутствия. Вы не возражаете против кандидатуры Вадима Болгарова, Юрий Алексеевич?
- Не возражаю, - первый космонавт планеты улыбнулся своей знаменитой улыбкой и похлопал меня по плечу. - Рад буду работать с вами, Вадим.
Что было потом, друг мой, вы, наверное, и сами хорошо знаете. Возвращение Гагарова стало мировой сенсацией. Суперсенсацией. Никакого научного объяснения происшедшему не было. Сам Гагаров никак не мог объяснить своего чудесного спасения из падавшего на землю МИГа. Снова заговорили о промысле Божьем. Подняли головы разного рода любители жареных научных фактов, члены всевозможных клубов изучения космических пришельцев и НЛО. Гагаров только смеялся, когда читал в газетах многочисленные версии своего воскрешения.
В те первые месяцы его второй жизни на Земле у Гагарова было много встреч. Десятки и сотни встреч. Встречи с президентами и премьерами, выступления в ООН и в Государственной Думе. Он посетил родные места, подолгу гостил в семьях дочерей. А вот Валя, Валентина Гагарова, с ним так встретиться и не захотела... Да... Ей тогда уже было много за семьдесят. А он... Он был все такой же молодой.
Знаете, Гагаров с жадностью впитывал любую информацию о нашем мире, обо всех изменениях, которые произошли за минувшие четыре десятилетия. И больше всего его интересовала, конечно, космонавтика. Он смотрел фильмы, читал книги об "Энергии", о "Буране", об утопленном нами "Мире". Хмурился, качал головой:
- Как же вы могли, Вадим? Как вы могли отступить? Это же тупик... Тупик без выхода.
Я только молча пожимал плечами. В те годы, когда были приняты те роковые для в нашей космонавтики решения, я был всего лишь школьником.
Но выход из тупика Юрий Алексеевич все-таки нашел. Почти через год после его чудесного возвращения они собрались в Париже: Гагаров, Нил Армстренг и Ен Ливэй. И на свет появился манифест. Документ, на годы вперед определивший путь возвращения человека в космос.
Знаете, я долго думал, почему человечество поверило в манифест, пошло за Гагаровым и, в конце концов, вернулось в космос. Сыграл ли свою роль факт чудесного воскрешения Юрия Алексеевича? Или промышленники и политики почувствовали немалую выгоду от огромных заказов на перспективные космические системы? А может быть, возродился романтизм первых лет космической эры? Я не знаю. Просто однажды утром человечество проснулось и решило возродить свою экспансию к звездам. Восьмерка лидеров крупнейших мировых держав приняла совместную программу космических исследований на исторической встрече в Нью-Йорке. И все покатилось вперед. Поехало.
Помните, в начале века человечество готовилось к экспедиции на Марс? На удивление многим, Гагаров выступил решительно против этого проекта. "Если мы хотим действительно идти к звездам, а не сделать очередной единичный шажок, - сказал он в интервью "Известиям", - мы должны ориентироваться на универсальные решения. Нам нужна комплексная программа исследования космоса". И в качестве первой из главных целей новой космической программы он назвал полет в систему Юпитера. Луна, Венера, Марс становились теперь только промежуточными звеньями на пути к самой крупной планете Солнечной системы.
Всего через два года после этого заявления люди вернулись на Луну. Потом мы построили космическую станцию над Венерой. И наконец, шагнули к Марсу...
В день первой высадки на Красную планету Гагаров был в ЦУПе, следил за посадкой космического модуля. Когда экипаж вышел на каменистое плато марсианской поверхности, Юрий Алексеевич резко поднялся из кресла и кивнул мне:
- Пошли, Вадим...
Он по мобильному заказал свой персональный самолет и уже через час со служебного аэродрома мы вылетели на Байконур.
- Куда летим, Юрий Алексеевич? - поинтересовался я. Все-таки на вечер после высадки первых людей на Марс у меня были несколько иные планы, чем лететь в реактивном самолетике едва ли не за три девять земель.
- Есть одно маленькое незавершенное дельце, Вадим, - он внимательно посмотрел на меня и грустно улыбнулся. Эту его улыбку я запомнил на всю жизнь. - Маленькое незавершенное дельце, которое следует закончить именно сегодня.