Удивительно.
Доставляло физическое удовольствие переводить взгляд с одного дома на другой, видеть, как они отличаются друг друга в мелочах. Совершенно поразительное явление, невозможное у меня дома, где балом правили совершенные формы конструктивизма.
С удивлением и детским восторгом я смотрел на чуждое моему восприятию проявление найденной разумной жизни.
Затем, сумев насытиться видом домов, я начал искать тех, кто всё это выстроил. От чего-то ещё не один абориген не попадался мне на глаза. Целенаправленно начатые поиски закончились невольным возгласом, когда я увидел, насколько сильно их внешность была схожа с нашей.
Целая толпа высыпала с одного здания. Все в ней оказались с оголённым торсом, ноги были скрыты под грубыми штанами, что позволило рассмотреть их.
Анатомическое сходство удивляло, хотя кожа аборигенов была непривычного белого цвета, совсем не обладая здоровым серебристым оттенком, а походка был довольно страна. Они как будто крались, спрашивая позволения каждый раз, когда их ступни касались земли, стараясь как можно меньше тревожить её. В их движениях не было и капли той силы, той уверенности, присутствующей у нас. Каждый наш шаг был уверенным продолжением предыдущего, в то время, как у них чувствовался сбитый ритм, не восстановившейся до сих пор.
С высоты это было не так заметно, но как сумел довольно точно измерить Глазастик, рост их оказался гораздо ниже среднего и не каждый взрослый был мне по грудь.
В последствии я решил, что хоть это и было любопытным, но, в конце концов, не было странным: при схожих условиях жизни эволюционные процессы всегда выбирают схожие пути развития, как наиболее простые и менее затратные для усовершенствования организма.
Поистине же перевернувшим моё сознание стало то, что при общей похожести мышления и понимании мироустройства, мы были настолько разными, насколько это вообще возможно. Понял я это не сразу, а лишь когда произошло непредвиденное знакомство с одним из людей – так они себя называют.
***
Мне, как разведчику, но не специалисту по налаживанию контактов с разумными формами жизни, запрещено всякое обнаружение своего присутствия. Поэтому, закончив первичное наблюдение, я улетел.
Согласно инструкциям мне должно было найти удалённое место, где бы не было заметно присутствие аборигенов; обезопасить район от случайных проникновений и продолжить дистанционное изучение найденного вида.
Прежде чем завершить работу разведчика, мне предстояло несколько дней дополнительных исследований. Вся собранная информация направлялась тринадцатому, где её изучала группа научных сотрудников. Для безопасности первого контакта и предотвращения «роковых казусов» нужно было собрать как можно больше данных о людях. В первую очередь выстроить карту их социума, выяснит уровень технологического развития, понять логику, психологию, обычаи, чтобы не возникло конфликтных ситуаций; по возможности составить историю их существования, но самое главное – изучить язык и составить разговорник. Этим должен был заняться Глазастик, умевший обрабатывать и анализировать в реальном времени чужую речь, находить закономерности, сопоставлять интонацию, произносимые звуки, жесты, письменность, если выпадет удача достать образцы и многое другое.
Подходящее место было найдено, Глазастик аккуратно приземлился.
Работы предстояло много.
На следующий день я впервые вышел наружу и вдохнул, через фильтры скафандра, местный воздух. Пусть взятые мною пробы говорили о безопасности нахождения без скафандра, рисковать я не хотел. Всё таки мой организм мог самым бурным образом среагировать на местные бактерии. Не хотелось умереть от аллергической реакции.
Найдя более-менее свободную площадку я запустил колонию автоматизированных роботов размеров в сотню раз меньше, чем вирус. В одной миниатюрной герметичной коробке, размером с кругляш таблетки, их было несколько миллионов. Мы научились выращивать таких роботов, как в своё время кристаллы для полупроводников. Задача их состояла в распространении в намеченных на карте областях и передаче информации на станцию приёма.
Станцию я отправил следом. Она представляла собой диск, диаметром с обычную обеденную тарелку, способный висеть на высоте и оставаться незаметным, благодаря особой материи преломляющей сквозь себя всякий свет. Обладая более мощными средствами связи, станция накапливала миллиарды потоков данных от всей колонии роботов и передавала Глазастику, где я уже видел обработанные и отсортированные результаты. Они то и шли дальше тринадцатому, после моей общей проверки ключевых показателей.