Кряхтя человек переменил позу.
– Наверное, вы очень высокоразвитая цивилизация, раз смогли изучить все стороны природы: математические, физические, биологические, духовные. Но скажи – какое место в своей «теории всего» вы отводите себе?
Простой вопрос, но что самое удивительное, я почему-то не смог ответить на него. Точнее уже хотел сказать: «хозяевами», но почему-то промолчал. Я вдруг вспомнил про громаду космоса, совершенно нам не подвластную и этот ответ, естественный в окружении выстроенных нами поражающих воображение городов, теперь не показался мне истинным.
Подоспел чай.
Напиток оказался очень необычным на вкус. Человек, складывая трубочкой губы, дул в кружку, прежде чем отпить маленький глоток. Я повторял за ним. Дома, да и на корабле, я привык, что любому напитку всегда можно задать комфортную для потребления температуру и сейчас чувствовал какое-то дикарство в том, как пил чай. Будто приходилось подстраиваться под не спешащую остывать воду.
Человек поставил кружку на землю перед собой.
– Ты не ответил, – обратился он ко мне, – но, наверное, вы отводите себе высшую ступень эволюции. Вы же знаете про эволюцию?
– Конечно, – ответил я, Глазастик сумел точно перевести произнесённое человеком слово. Он обучался.
– Задумывались ли вы над тем, что эволюция может создавать очень разные приспособленности?
– Их огромное множество.
– Практически бесконечное даже, я бы сказал. Однако весь эволюционный путь, рано или поздно, при благоприятности внешней среды, приводит к одному узлу – развитию разума, а из него – интеллекта. Великая приспособленность! И одна на всех счастливчиков. Но самое любопытное вовсе не это. Отнюдь.
– Что же?
– Во что эволюционирует интеллект дальше! Какой следующий этап? Ведь эволюционная дорога, по крайней мере для нас с вами, необозримо длинна. Вот вопрос, на какой мы – люди – уж точно никогда ни узнаем ответа. Какой следующий этап эволюции после интеллекта?
Я подивился наивности человека. Видимо всё же их дикарская жизнь постепенно отнимала ясность ума. Вопрос был глупым, не научным, сродни вопросу о том, что было до появления Вселенной. Это понимал даже я, далёкий от большой научной мысли.
– Дальше мы берём эволюцию под контроль, – сказал я просто, не слишком желая философствовать.
– Под контроль? – глядя себе под ноги спросил человек.
– Да, интеллект позволил нам вырваться из лона природы и создать нечто новое – цивилизацию. Цивилизация – полностью наше дитя. И теперь мы выбираем дорогу.
Человек кивнул.
– Это интересно и вне всяких сомнений будоражит воображение. Опять же твои слова высоки, должно они льстят слух. Мы думали точно так же. Однако, какую дорогу? Возможно, интеллект должен сыграть совершенно иную мелодию, нежели ту, которую, по её простоте, невежественно играли мы и которая в репертуаре у вас.
Художник замолчал не желая больше говорить про это.
При молчании мы допили первые кружки чая. Он предложил ещё, я не отказался. Хоть и ощущал себя дикарём здесь, но мне нравилось сидеть у костра рядом с человеком. Это чем-то походило на то, о чём я мечтал: озеро и утро за рыбалкой.
Вновь мне захотелось скорее вернуться домой.
Я почувствовал сколько усталости накопилось во мне.
– Знаешь, что сгубило нас, помимо нашей неспособности вовремя понять, что всё одно? – прервал мои размышления человек, – Страх. Мы вышли в космос – не так далеко как вы, но всё же увидели, какой он огромный. Огромный настолько, что познать его размеры нет никакой возможности. И неужели в этой бесконечности – мы одни? Мы чувствовали пустоту ширившуюся в нас по мере того, как осваивали ближайшие планеты и ничего на них не находили. Только ресурсы для заваливания печей промышленности, но ничего для успокоения души.
Я про себя усмехнулся. Нет, зло я не испытывал, только удивился какими нетерпеливыми были люди. Найти разумную жизнь на другой планете в одной солнечной системе – это из разряда ненаучной фантастики.
– Конечно, ты сейчас считаешь нас нетерпеливыми. Так и есть. Только представь как это невообразимо трудно когда знания открывают путь в неизвестность, а что там – дотянутся сил не хватает. Да и не собраны они, неровным слоем размазаны по всему человечеству. Поэтому мы халтурили, создавали кучу вымышленных, но населённых миров, вместо настоящих исследований. Так мы глушили несчастливое чувство одиночества.