Нет. То был не один из фильмов, или одна из трансляций, одного из… а начало моей жизни. Пусть и затерявшееся, как начало ручейка в камнях, но чистое в моих воспоминаниях.
Много позже со школой мы ходили на старт межпланетного сухогруза. Он был не самым большим, – с нашего провинциального космодрома стартовали только малые классы кораблей, – но мне казался гигантским. Он заслонял собой изрядный кусок неба!
Весь класс замер в ожидании старта, а я даже боялся дышать. Чуть не задохнулся тогда. И вот команда была дана. Гудя как ветер, на полном ходу ворвавшейся в железную трубу, корабль медленно, натужно оторвался от поверхности и замер, а затем, влекомый антигравитационными силами – вальяжно поплыл вверх, где ему предстояло включить главные двигатели и сверкая, как маленькая звёздочка, направиться по курсу к одной из планет, снабжавших нас необходимыми для жизни ресурсами.
Корабль улетел, зашумели одноклассники, а я всё смотрел в ту точку на небосклоне, где он пропал. Он улетел туда, куда рвалось моё сердце, моя душа. Туда, куда я ещё не мог, но уже хотел вырваться.
Я всё ещё стоял, когда весь класс уже разошёлся и учитель астрономии никак не мог сдвинуть меня с места. Задрав голову вверх, я стоял и смотрел. Стоял и смотрел. Смотрел туда.
Никто не поймёт Космос, убаюкивающий в себе жемчужины-планеты, пока не окажется в нём. Наедине с ним, с собой и своими мыслями. Только так и никак иначе можно узнать кто ты есть на самом деле.
Не каждый может выдержать такую проверку.
В институте, когда уже целенаправленно шёл к своей мечте стать разведчиком дальнего космоса я познакомился с такими же юношами – грезящими наяву полётами, звёздами и поисками. Оторванные от жизни романтики с горящими глазами.
Не все смогли стать разведчиками. Даже отчаянные отличники, выбираясь в первый учебный полёт в одиночку, не справлялись со своими страхами, неизменно присутствующими в душе каждого. Нервы не выдерживали.
«Непригодны к дальним разведывательным полётам в составе одного члена экипажа».
Приговор был однозначен.
Помню, как с печалью и огромной растерянностью, споткнувшись на первых секундах разбега, не понимая, почему их мечта так зло подшутила над ними, они прощались с нами, уходя в экипажи грузовиков, научных кораблей и никогда больше не оставаясь с Космосом наедине.
Жаль.
***
Давно это было.
Сейчас я летел через этот самый космос, приевшийся, как слишком часто включаемая любимая песня. Приближался к новой, неизведанной планете, но, впервые, хотел домой, а не на её поверхность. Смертельная усталость рассыпающегося разведчика навалилась на меня, заглушив любопытство.
– Тринадцатый, выхожу на дальнюю орбиту. Высота триста, – отчитался я, как того требовалось.
– Подтверждаю. Наблюдаем вас.
НПНТ 12-471-3 явно была в самом расцвете сил. Находясь в обитаемой зоне, согреваемая теплом звезды главной последовательности – она была идеальным инкубатором для зарождения миллионов форм жизни, как минимум одна из которых успела обрести разум и сгинуть.
Планета, как и следовало ожидать, была населена. Обильная многоклеточная жизнь сложных форм, много свободной воды и цветущих растений. Всё это виделось сразу, ещё из космоса.
– Что же Глазастик, давай ещё раз.
Я включил локаторы. Калибровочными импульсами компьютер проверил систему, запустил сканирование.
Пока Глазастик трудился, я, согласно уставу, начал передавать тринадцатому свои визуальные наблюдения:
– Для протокола. Первичный осмотр планеты НПНТ 12-471-3.
Планета имеет насыщенную атмосферу, в основном состоит из…, – я глянул на экран компьютера, – азота и кислорода, но с большой примесью тепличных газов – оксида азота, гексавторида серы, углекислого газа и метана, – а также тяжёлых элементов. Значения гексавторидов близко к критическому. По-видимому, результат какой-то техногенной катастрофы, если иметь в виду, что раньше на ней обитала технологически развитая цивилизация.
Растения имеют типичный для таких условий зелёный цвет, скорее всего фотосинтезирующие. Свободная вода занимает половину поверхности планеты.
Глазастик отмечает, что на поверхности есть места с радиационным фоном превышающим общий в несколько раз. Они будут помечены на карте. Разбросаны хаотично. При этом, исходя из возраста планеты, её геологических особенностей и типа звезды – общий радиационный фон повышен. В ходе дальнейших исследований необходимо будет выяснить его природу. Предположительно – результат деятельности разума.
В южном полушарии земли практически нет, только отдельные острова, остальное – вода; северное состоит, в основном, из трёх больших материков сложного рельефа. Присутствуют большие горные цепи, скорее всего, образованы относительно недавно, во время сильных тектонических подвижек. Есть несколько глубоких ущелий. Координаты снимает Глазастик.