— Тебя что-то беспокоит?
Похоже, мое выражение лица говорило за себя, но я предпочла только адресовать парню недовольный взгляд.
— Моего капитана убили. Как думаешь?
— Да, знаю, глупый вопрос, но… ты попросила остаться не потому, что устала?
— С чего такая уверенность?
— Слишком хорошо тебя знаю. Да и… видно, что ты чего-то боишься. Думаешь, кто-то попытается и тебя убить?
Когда мы вышли на лестничную площадку, я остановилась. Сил, казалось, и вовсе не осталось, чтобы преодолеть хотя бы одну ступень. Позволив себе тяжкий вздох, я на дрожащих от усталости ногах подошла к стене и, облокотившись, медленно сползла вниз. За весь день вдобавок я так нормально и не поела. Голова шла кругом.
— Я не знаю, — подтянув к себе колени и уперев в них локти, я схватилась за голову. — Творится какая-то чертовщина… Зачем было убивать капитана Айзена?
— Ты думаешь, это могли сделать те, кто проник в Серейтей?
— Даже если Куросаки Ичиго удалось завалить Зараки, это не значит, что ему или другим удалось бы скрытно убить капитана Айзена. Никакого шума не было. Значит, капитан не видел в противнике угрозу и… он знал нападавшего.
Позволив угнетающей тишине повисеть в воздухе, Юмичика присел рядом со мной. От него исходило приятное тепло, ярко контрастирующее с колючим холодом стены. Да и собственное тело уже казалось ходячей сосулькой.
— До нас дошли слухи, что арестовали капитана Хицугаю… — словно не зная, как продолжить разговор, осторожно озвучил неприятную мысль парень.
— Да, я была с ним в кабинете, когда к нам пришла Сой Фон. Капитан оставил письмо, в которой указал, что отправился встретиться с Тоширо, а еще его беспокоило поведение Ичимару Гина… Тоширо мой близкий друг, фактически как младший брат… И я не верю, что…
— Капитан Ичимару, как я слышал, вел себя странно. Он не захватил нарушителей у врат.
— Но откуда мы можем знать, кто тут виноват? Не понятно, с кем встречался капитан Айзен, кто-то мог выдать себя за Тоширо, а также навести подозрения на Ичимару… я… я не знаю, за что так поступили с капитаном, может, он что-то сделал или видел, и я тоже… и поэтому…
Обняв колени и уронив голову, я поразилась тому, сколь испуганно и тревожно прозвучал мой голос. Меня пугало все вокруг. Неопределенность. Хоть я и понимала основную линию развития событий, но один черт, как это отразится на мне. Если по итогу все должно привести к каноничным событиям, то через пару дней катана Айзена пронзит мою грудь. Я могу прямо сейчас бежать с этого корабля, притворившись жертвой, но тогда могу спутать все карты. Что если Айзен действительно не дурил мне голову? Что если он реально дал мне шанс доказать свою верность?
Я уже не могла об этом думать. По факту ничего не произошло, все двигалось согласно плану, но эта неизвестность, эти вопросы в духе «а что, если» сводили с ума. Как и понимание того, что несмотря на желание продолжить жизнь в Готей 13, как лейтенант… как капитан, я не могла отвернуться от Айзена. Если он кинет меня, обманет, я почувствую себя бабкой, оставшейся у разбитого корыта. Что мне будет закрыт путь на следующую ступень, что мне не стать кем-то большим…
Ну… или, конечно, можно еще как-нибудь попытаться оправдать Стокгольмский синдром.
Нет! Я не жертва! Ничего подобного! Я ведь все прекрасно осознаю, я не ведусь на его манипуляции, верно?! Нельзя обмануть того, кто знает об обмане!
— Эй, все будет хорошо, мы тебя не дадим в обиду, — положив ладонь мне на спину и приобняв за плечо в знак поддержки, тихо ухмыльнулся Юмичика. — Ты ведь сильная, это тебя надо уже бояться. Маленький монстр.
Его попытка приподнять мне настроение не увенчалась успехом, я лишь кивнула, но сил выглядеть сильной не осталось. Склонившись ближе к парню, я позволила приобнять себя еще крепче. Рядом с ним я хоть немного, но почувствовала себя спокойнее. Уютнее что ли.
И почему я не притворялась беззаботным лейтенантом до последнего? Наверное, потому, что Айзен раскусил меня фактически с первых дней пробуждения в этом мире. И сколь бы я ни пыталась выстроить собственный путь, тропа все равно привела бы меня к мужчине. А там оставалось два варианта: либо сотрудничать с ним, либо помереть. Вариант со смертью я уже проходила, и он мне не понравился. Значит, мне остается делать все, чтобы выжить…
И никакие теплые объятия или обещания не должны затмевать эту мысль. Саморазвитие, удовольствие, комфорт — все это лишь второстепенные, хоть и важные составляющие. Если умру, уже ничего не будет иметь значения.