Суматоха слегка успокоила пылкость, что пробудилась в схватке, и теперь, когда мы в позднем часу ночи вернулись в Серейтей, я ожидала, что разносить меня в пух и прах будут по утру. Ага, как же.
И теперь, вымотанная, уставшая, терпящая боль в руках от полученных ран, стояла напротив капитана, который, сидя за рабочим столом, смотрел на меня, как на шкодливого пса. Возможно, даже хорошо, что разъяснительную беседу он предпочел провести сейчас. Усталость хоть притупила мои амбиции, значит, не стану бить себя кулаком в грудь и с яростью доказывать правоту.
Наверное.
— Прошу прощения, капитан, — даже не пытаясь смотреть собеседнику в глаза, утомленно пробормотала я. Чем быстрее это закончится, тем лучше. — Я некорректно исполняла ваш приказ, и из-за этого доставила неудобства.
— Я приказал тебе отыскать старшего офицера и передать ему задание, а не самой идти в бараки одиннадцатого отряда. Это не «некорректно», это полностью противоречит тому, что тебе поручалось сделать. Ты ведь не глупая, Хинамори, тебе опасно соваться в одиночку даже к таким людям.
Хинамори. Не Хинамори-чан, как он обычно ко мне обращался, значит, действительно зол. Даже забавно, и я бы хотела думать, что это беспокойство, но нет. Скорее всего, раздражение вызвано тем, что я пошла ему наперекор. Ослушалась приказа. А это уже серьезное нарушение — неподчинение капитану. Хотя, если выкрутиться, смогу доказать, что прямого нарушения обязанностей не произошло, и тем не менее это будет выглядеть жалким оправданием.
— Все старшие офицеры, которых я встречала, были заняты.
— Ты лейтенант, ты могла приказать им.
— Я расценила, что задачи, которые они выполняли, куда более приоритетные, чем доставка документов, — почувствовав первые искры недовольства, которые так невовремя проснулись, я перевела взгляд на Айзена, искренне надеясь, что выгляжу уставшей, а не самодовольной. Спокойный монотонный голос также давал надежду сохранить лицо. — Только по прибытии пятый офицер сообщил, что посыльный от пятого отряда также будет проводником в мир живых, что вы, как я поняла, обговаривали с ним. Если бы я отказала и побежала бы в срочном порядке искать старшего офицера, то выглядела бы непрофессиональной, как и… кхм.
— Как и я?
Вот теперь мне в действительности стало не по себе, вопрос прозвучал колюче, я с трудом удержалась, чтобы не поежиться.
— Почему вы ничего мне не рассказали, чтобы избежать такой ситуации? Я бы не лезла на рожон, а лишь передала бы поручение.
В ответ последовало довольно продолжительное молчание, которое и не сказать, что являлось плохим знаком, но мне дорогого стоило не отводить взгляд. Когда Айзен не улыбался, я не могла понять, притворяется он или нет, и от спокойствия, подчеркнутого чуть мрачным выражением его лица, стало жутко. Пришлось сжать за спиной запястье, чтобы отвлечься на боль. Насколько я могла рассудить, сейчас он не притворяется.
— Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом, — сухо обмолвился Айзен, чуть подавшись вперед и опустив локти на стол, — я не хотел задевать твою гордость, Хинамори, ты ведь серьезно пострадала, а передача дела другому отряду могла бы тебя сильно расстроить.
И?.. Что мне говорить на это? Он пытался задеть меня за живое, заставить в слезах раскаиваться за допущенную ошибку? Или хочет надавить тем, что разочаровался во мне? Лейтенант, погубивший отряд и не справившийся с меносом — звучит и, правда, унизительно, к сожалению, я вынуждена согласиться с таким вердиктом. Но вот тот факт, что он не хотел задевать мою гордость — брехня. Ему плевать на мою гордость, но не на то, как я отреагирую, эти слова должны внушить, что он… что? Заботился обо мне? Или что он, добрый понимающий капитан, для меня единственная надежда удержаться на должности лейтенанта?
Устала. Не хочу даже спорить или доказывать что-то.
— Мне жаль, что я вас разочаровала, капитан, — подойдя к вопросу здраво, я чуть поклонилась и добавила: — вы правы, я, как лейтенант, допустила ошибку, погубив отряд, и не справилась с меносом. И готова понести наказание. Также я готова понести наказание и за содействие одиннадцатому отряду… однако не считаю свои действия в этом случае неоправданными.
Молчание в ответ оказалось ожидаемым. Мужчина никак не изменился в лице, внимательно присматривался ко мне, поэтому я рискнула предположить, что он не таких слов ожидал от меня услышать. Вероятно, стоило прибавить больше эмоций? А не смотреть на него в ответ с усталостью и смиренным ожиданием.