Тишина. Полумрак. Даже тени застыли на потолке, в который я смотрела не меньше получаса, вместо того чтобы заснуть. Требовалось отдохнуть, но сна не было ни в одном глазу, от беспокойства я лишь нервно покусывала губу, да перебирала пальцами пододеяльник.
Интересно, откуда они вообще взяли постельное белье?.. Не сами же шили, you know.
Забавно, что вместо переживаний о собственных эмоциях, я тряслась над тем, что же чувствовал Айзен. Потому что, как бы ни пыталась притворяться и убеждать себя в чем-то, руководствоваться здравомыслием, я уже устала врать себе. Я любила этого мужчину. Ненавидела, боялась, желала убить голыми руками, но все же любила. Тоскливое чувство привязанности, упрямое намерение понять его, заполучить внимание, пробудить в нем ответное желание тянуться мне навстречу…
Он лежал рядом, так близко, что, протяни руку, и коснешься его обнаженной спины. Но ощущение, что Айзен был где-то далеко, преследовало по пятам. И я ведь планировала совершенно не это. Не привязываться к нему, не позволять чувствам брать верх, и уж тем более не пытаться понять его. Не после того, как он спокойно оставил меня в Обществе душ, пусть и из-за прихоти Гина. Готовилась, готовилась, а что в итоге?
Цель создание нового мира… или, правильнее сказать, новых порядков, которые напрочь изменят Общество душ. Те, кто встанут на пути его справедливости, будут сметены, но от всех не избавишься, нет причин. Ведь если бы Айзен действительно хотел истребить под корень шинигами, то в битве при Каракуре, которую я помню по событиям, он уничтожил бы капитанов. А не просто оставил бы с тяжелыми ранами немощно лежать на разбитых улицах.
Жертвы неизбежны, это верно. Это суровая реальность. Тогда… почему бы и нет? Почему бы не перевернуть устройство мира? Устройство Общества душ… и быть рядом, когда ты займешь небеса… Если ты до сих пор не убил меня, если протянул руку, то у тебя нет причин обманывать меня. Ведь так?..
Мне было больно… страшно. Всю осознанную жизнь я следовала по продолженной тропе, словно проходила видеоигру с подсказками. А сейчас меня ждала неизвестность. Это страшно, но…
Развернувшись на бок, я подползла к мужчине и, прижавшись к нему, уткнулась лбом в спину. Он шевельнулся, но никак не отреагировал, разве что его дыхание чуть сбилось. Я не знала, что мне делать, от волнения сердце застучало так быстро, словно я готовилась сделать шаг в пропасть. Губы дрожали, слова застряли в горле… дальше дороги не будет… и это совсем не то, к чему я подводила все, но… но…
— Не дай Урахаре Кискэ использовать на себе любое кидо… каким бы слабым оно ни казалось. И… не играйся с Куросаки Ичиго. Пожалуйста…
Словно чеку сорвать с гранаты. Эффект был примерно таким же, пришлось зажмуриться и крепко прижать руки к груди, чтобы успокоиться нервы. Мне казалось, что голова разорвется на части.
Пару долгих мгновений Айзен продолжал лежать, не двигаясь, и я невольно подумала, что он спал и мои слова улетели в пустоту. А затем он обернулся и, задержав на мне ничего не выражающий взгляд, заставил отстраниться. Возникло тревожное чувство, как если бы я сделала что-то не то. Так мы и смотрели в глаза друг другу, словно пытаясь понять, кто кого намеревался одурачить.
Стало даже как-то… уныло. И спокойно. Не знаю почему, но задумчивый, пристальный взгляд Айзена помог мне сфокусироваться на осознании, что теперь не придется метаться меж двух огней. Теперь уж точно. Я сделала то, что сделала.
— Тебе решать, что с этим делать, — смиренно пробормотала я. — Я, как видишь, решила.
Он хотел, чтобы я рассказала ему о будущем, и я это сделала. Со мной или без меня, Айзен пробивался бы на небеса, несмотря ни на какие трудности и опасности. Это его желание, его воля. Моя же воля ограничивалась меньшими амбициями. Всего лишь жаждой быть ведомой тем, кто достоин встать во главе этого мира, за тем, кого я смогу уважать. Я не лидер, я воин… я не готова вести народ, но могу сражаться за него. Даже если это будет всего лишь один человек.
— Я рад… твоему решению.
Почувствовав, как мужчина прижался ко мне, обняв со спины, в первый миг невольно напряглась и обеспокоилась столь… неожиданной реакции. Очередная попытка усыпить мою бдительность? Задобрить?..
Не знаю… Более Айзен ничего не сказал. Его теплое дыхание щекотало шею; рука, что обнимала меня, прижимая к обнаженному телу, окутывала теплом. Так близко… и, наконец, так спокойно. Пусть хоть на несколько часов, минут или мгновений, но я сделала достаточно, чтобы почувствовать себя, наконец, защищенной, лежа в объятиях этого опасного человека. Пожертвовала достаточным…