Напряженную паузу разрушил грохот, от которого в нескольких метрах позади Ичиго поднялись столбы пыли. Мелкая крошка камней долетела даже до меня, заставив прикрыть лицо рукой. Облако белой дымки довольно быстро растворилось в воздухе, показывая знакомую фигуру Айзена. Хотя, как, знакомую? Мужчина пребывал в фазе второго слияния с хогиоку, его тело полностью окутала белая субстанция, напоминающая кокон.
Жжение в области ожога прошло практически моментально. Миг тревоги пришлось спрятать в глубине души, подальше от чужих глаз.
— Гин, что ты пытался с ним сделать?
— Ничего… просто проверял его.
Пока парню приходилось отвечать на неловкие вопросы, я осмотрела развалины позади Айзена. Урахара, Йоруичи и Шиба… Куросаки Иссин определенно были не в состоянии более продолжать бой, как минимум подняться на ноги в ближайшие пару минут.
— Хинамори, — обернувшись на тихий оклик Айзена, заметила, что мужчина чем-то озадачен. Насколько вообще это возможно понять в его состоянии. — Ты не удивлена?
Наверное, хотел спросить, не напугана ли? Я с безразличием покачала головой, что, похоже, максимально удовлетворило Айзена. Спокойная реакция на его метаморфозу. Да, это странно, и может напугать, но… как я однажды сказала, пусть он обратится хоть чудищем с семью головами, плевать. Мне нужен ориентир, и я выбрала его.
— Открой Сенкаймон, Гин. Мы…
— Стоп, что?!
От столь неожиданного, я бы сказала, бездумного решения Айзена я аж едва не навернулась. Спрыгнув с груды бетонных пластов, болезненно ударилась мизинцем, и боль некстати подстрекнула злость.
Остановившись, мужчина обернулся и сухо констатировал:
— Мы уходим, Хинамори. Нам не обязательно уничтожать тенкай кечу, будет проще…
— Да я не про это, — прервала я его, указав рукоятью вакидзаси на Ичиго, что переводил перепуганный взгляд. — Ты не собираешься его убивать? Я ведь говорила тебе не быть опрометчивым.
— Может, капитан Айзен сам решит, как ему поступать?
На язвительный вопрос Гина я только оскалилась, вновь вернув внимание мужчине, что стоял к нам спиной.
— Прошу тебя, прислушайся ко мне, я ведь тебе не врала, все подтвердилось, о чем я говорила. Он погубит тебя!
— Не знаю как, но допустим, этот мальчик все же сможет доставить мне проблемы. Только ответь, почему ты хочешь, чтобы я его убил?
Его вопрос заставил слегка опешить. Чего я тут распинаюсь-то?!
— Потому что я… я не хочу, чтобы ты потерпел поражение из-за мелкой ошибки. Я хочу увидеть мир, который ты создашь. Мир, в котором мне нечего будет бояться… в котором я смогу спокойно жить, не опасаясь того, кто я есть.
— Не это главное. Назови истинную причину.
Истинную причину?
Я даже подумать не успела, как меня привлек треск, с которым кокон, защищавший мужчину, начал осыпаться часть за частью. Ожог вновь защипало, отчего пришлось крепче сжать ножны и отвести руку за спину. Мне это нравилось все меньше и меньше, однако подумать об этом придется чуть позже.
— Ты ведь… просто не хочешь терять меня, — как только голова мужчины полностью освободилась от кокона, он обернулся и, наградив меня пристальным взглядом, добавил: — Терять ориентир, который привел тебя в этот мир. Ты всегда была жадной, Хинамори, и до сих пор хочешь оставить подле себя то, что дорого твоему сердцу. Если действительно желаешь увидеть новый мир вместе со мной, сделай для этого все возможное.
Не отрывая от меня взгляда, Айзен указал в сторону Куросаки Ичиго и добавил:
— Раз ты отказалась от моего милосердия, то должна быть готова столкнуться с жестокостью этого мира. Если не хочешь потерять меня… убей его. Выбери мой мир, Хинамори.
Звучало вполне логично, но… отчего же у меня столь дурное предчувствие? Айзен не собирался убивать Ичиго, но вдруг передумал? Или же это испытание для меня, и его не столь интересовала судьба парня? Уже нет. Подавленный, обескураженный, смотрящий на меня, словно собака, которая знала, что ее пришли усыпить, временный шинигами никак не отреагировал на комментарий Айзена. Его взгляд был прикован ко мне со смесью максимального недоверия, отрицания происходящего.
Но… мужчина прав. Я не могу бегать от ответственности, раз сама подталкивала его к тому, чтобы избавиться от Ичиго. Мне страшно… очень страшно. Этот страх не удалось подавить тяжелым вдохом, ни твердой рукой, что обнажила вакидзаси и направила его на парня. Подойдя ближе, уперев кончик лезвия в его грудь, я заставила Ичиго затаить дух.
Я лишилась права на милосердие этого мира, как только пробудилась восемь лет назад. А от милосердия Айзена отказалась добровольно, потому что посчитала это достойной платой за то, чтобы стоять рядом с ним, а не в его тени.