Сидел перед ним так, словно пришел поболтать к давнему знакомому. В этом весь Кьёраку. Айзен бы назвал его лисом, но, скорее, не хитрым, а проницательным. Умел красиво уйти от ответа, избежать неловкой ситуации. А на его вопрос о том, как ему удалось «распечатать» левый глаз и лодыжку Айзен предпочел уйти от ответа. Пусть лучше ломает голову. Признаваться, что ему помог Кенпачи Азаширо год назад, как-то неинтересно.
Интересно другое — ключ от мукена теперь запечатан в сердце Кьёраку. Айзен был бы и рад вырвать его из груди мужчины, но если это произойдет, то, скорее всего, он просто запрет себя в этом месте. И с чего бы капитану рассказывать об этом? Решил похвастать превосходством тюремщика над пленником? Айзен находил это опрометчивым. Ему предоставили ценную информацию, причем задаром.
Но не это оскорбило мужчину, а то, в сколь фамильярной манере Кьёраку обратился к служащим, что выкатили деревянное кресло, предложив усадить его, словно какого-то недееспособного человека.
— Хочешь снова вдохнуть воздух Общества душ после столь долгого перерыва?
Сохранив видимое безразличие, Айзен почувствовал раздражение от глумливого тона собеседника. Просто поразительно, до чего он докатился. Выслушивать подобное.
Реакция на его затянувшееся молчание со стороны отряда кидо оказалась ожидаемой:
— Вот грубиян!
— Пожалуйста, позвольте связать вас перед тем, как вы займете свое место.
— Подождите, вы же не собираетесь вот так…
Детский сад. Не дожидаясь, когда Кьёраку одернет глуповатого тюремщика, Айзен высвободил часть своей реацу и обрубил его пальцы, заставив завопить от боли.
— Крайне недальновидный поступок, — сухо заключил пленник. — Эти путы не гасят мою реацу, они могут лишь сократить дистанцию ее воздействия. Только попробуйте прикоснуться ко мне — последствия будут весьма плачевными.
Позволив недовольству вырваться наружу, Айзен нахмурил брови и обратился к главнокомандующему:
— Кьёраку Шинсуй, считаешь, если я займу это кресло и окажусь снаружи, то помогу Обществу душ?
— Я даже не заикаюсь о том, чтобы ты сразился за Общество душ или сделал нечто подобное. Просто… у меня такое чувство, что сейчас наши интересы определенно совпадают.
— Какое любопытное заключение. Ты пришел ко мне за помощью и думаешь, что обычная прогулка станет для меня удовлетворительной платой?
— Хм… — напряженно выдохнул Кьёраку. — Так, значит, по-хорошему не хочешь? Уж думал, в твоих интересах нам помочь.
— Возможно, в моих интересах не допустить хаоса, который желает обрушить на три мира Яхве. Но ты думаешь, у меня в последствии не хватит сил все сделать так, как будет угодно мне? Смею предположить, что если от Общества душ ничего не останется, то и от тюрьмы тоже.
— Вот как, — мрачно заключил мужчина, выдержав долгую паузу. — Боюсь даже спросить, во сколько нам обойдутся твои услуги.
Айзен позволил снисходительной улыбки окрасить губы.
— Надеюсь, вы подумаете о том, чтобы не возвращать печати, которые были сняты. Думаю, наложить их вновь было бы для вас довольно интересным испытанием.
— И… это не все, полагаю?
— Я хочу своего лейтенанта.
— Хм… боюсь, это сейчас невозможно организовать, — оправив соломенную шляпу, спустив ее чуть на глаза, напряженно подметил Кьёраку. — Хинамори-чан сейчас находится в королевском дворце вместе с другими офицерами, она серьезно пострадала в бою. К тому же она теперь капитан, хотя, что-то мне подсказывает, ты в курсе многих событий, которые происходят в Обществе душ.
Большую часть болтовни Айзен проигнорировал, уцепившись лишь за упоминание королевского дворца. Хинамори у нулевого отряда. Это… может быть проблемой.
— Ты меня не понял, Кьёраку, поэтому сформулирую конкретнее. После того, как враг будет побежден, вы приведете ко мне Хинамори. И будете приводить столько раз, сколько я пожелаю.
— Боюсь даже спросить, что ты собрался делать с бедной девочкой…
— Это моя цена. Три печати, свободное перемещение по камере и мой лейтенант. Или вы не хотите, чтобы наши интересы в защите Общества душ совпадали… главнокомандующий?
Айзен даже не сомневался, что Кьёраку примет его условия, учитывая, что Общество душ стояло на грани уничтожения. Пожертвовать одним человеком ради спасения многих, причем не просто пожертвовать, а продать его, словно скотину. Система, с которой хотел бороться мужчина, в итоге сыграла ему на руку. Как иронично.
— Что ж… — после затянувшейся паузы поднял на него мрачный взгляд Кьёраку. — Тогда надеюсь, ты больше никому не попытаешься отрубить пальцы.