— Эй, я к тебе обращаюсь!
— Да… да, я знаю, куда бежать, — сжав правую руку в кулак, не без прискорбного сожаления пришла к единственному возможному выводу.
— А чего так нерадостно звучит?
А как тут радоваться, когда последний шанс на спасение находился в руках человека, которому я вонзила нож в спину? И потребовать за него он мог такую цену, что смерть, возможно, стала бы куда более выгодным предложением.
Комментарий к Глава 32. «Цена спасения»
Что ж, я вернулась: З Но хочу обратно в отпуск… А до конца фанфика у нас осталось еще 3 главы. Живем-живем.
Глава 33. «Наши оковы крепче адских»
Комментарий к Глава 33. «Наши оковы крепче адских»
Ready. Set. Go-o-o! В общем, врубаем саундтрек Блича в исполнении Shiro Sagisu и вперед 🤘
Cometh the Hour of our reckoning we will be ready
Cometh the Man, who will fight beside me and be steady
Cometh the Angel, the messenger from Hell we dreaded
Cometh the Devil’s disciples, so we must be ready
Shiro Sagisu — Cometh The Hour
[Грядет час расплаты, мы будем готовы,
Грядет Человек, кто будет стоек и сражаться рядом со мной.
Грядет Ангел посланником ада, которого мы страшились,
Грядут ученики Дьявола, так что мы должны быть готовы]
Оказывается, коты не так, чтобы хорошо переносят телепортацию. Свое негодование Гриммджоу не смог выразить из-за внезапного приступа тошноты, который сберег меня от диких воплей и проклятий. Хотя, парень еще хорошо держался. Когда я практиковала Сэнтан Хакудзя, то после первого перемещения мой желудок хотел выйти наружу, прихватив с собой кишечник. Кто бы мог подумать, что изучение кидо это не карамельки и розовые облачка, а ебанное расстройство желудка с диареей. Благо, хоть одна практиковала эту хрень в какой-то жопе Руконгая, а то позор был бы на века, you know.
К сожалению, веселая нота на этом заканчивалась, потому что позорные воспоминания не смогли приподнять мне настроение или избавить от напряжения.
— Какая неожиданная компания. И чем же я могу быть полезен?
Наигранное удивление, подчеркнутое откровенным снисхождением, в исполнении Айзена заставляло почувствовать себя дерьмом буквально на ровном месте. Несмотря на то, что его голос не покидал мою голову долгие месяцы, я не видела его с момента запечатывания. И встретиться с ним лицом к лицу вновь оказалось… прискорбно.
Прискорбно от того, что болезненная слабость мяла сердце, словно глину, вытягивая из него все соки. Даже несмотря на то, что мужчину удерживали путы, мне было жутко в его присутствии.
Как некоторые люди выглядят в любой одежде неотразимо, так и Айзен, закованный печатями, больше напоминал короля, восседающего на троне. Под его пристальным, колючим взглядом я чувствовала себя беспомощной рабыней. Несмотря на попытку сохранить невозмутимость, все внутри сжималось от противоречивых чувств. Несмотря на страх, крохотная часть меня слепо наслаждалась болезненной радостью от воссоединения после долгой разлуки.
Что за позор?.. Унизительно. Отвратительно.
— Гриммджоу, — оторвав от меня колючий пронзительный взгляд, Айзен посмотрел на арранкара, что стоял подле в молчаливом ожидании. — Признаться, не ожидал тебя вновь увидеть. Наверное, стоит отблагодарить тебя за то, что привел ко мне Хинамори. Я с удовольствием сделал бы что-то для тебя, но, боюсь, сейчас я немного… не в том состоянии, как вы можете заметить.
Напускное желание выразить благодарность не обмануло арранкара, который лишь нахмурился и покривил лицом.
— Вежлив, как и всегда, — снисходительно отреагировал Айзен, с легким пренебрежением хмыкнув под нос. А затем его внимание вновь вернулось ко мне: — И что же сподвигло капитана пятого отряда, героя Серейтея, снизойти до такого, как я? Знаешь, последние месяцы…
— Хватит.
Чем больше он говорил, тем сильнее меня душило чувство вины. Хоть и понимала, что это неправильно, и я не должна испытывать нечто подобное, но слова Айзена били по живому. Потому что за чувством вины прятался страх, и он прекрасно понимал это, поэтому и бил по больному месту, чтобы заставить меня трястись от ужаса.
— Ты ведь знаешь, почему я здесь.
Голос подрагивал. Мне с трудом удалось наскрести сил, чтобы поднять взгляд и посмотреть мужчине в глаза, обжигающие холодом и провокационным задором.
— Знаю. Но хочу услышать от тебя. И в зависимости от того, насколько ты будешь искренней… — многозначительно помедлил Айзен, позволив себе колкую улыбку, вновь глянул на меня с непомерным чувством превосходства. — Скажи, Хинамори, как сильно ты хочешь, чтобы я помог тебе? Я тот, кого ты предала, от кого отказалась… и к кому в итоге приползла в ужасе, и теперь стоишь здесь, смотришь с нервозностью и отчаянием, как на последнюю надежду. И всерьез считаешь, что после того, что сделала, я хоть пальцем пошевелю, чтобы помочь?