Приехали. Вот и выбирай, что милее: спокойно помереть, или же стать еще более зависимой от Айзена. Даже если другие шинигами, как Юмичика или Тоширо, заступятся за меня, власть нулевого отряда растопчет их мнение, не заметив. Как главнокомандующий, Кьёраку их поддержит. От меня избавятся. Как от угрозы… и дезертира, отказавшегося использовать потаенные силы во имя спасения Общества душ. Не сказать, конечно, что они и так не попытаются этого сделать…
Я не знала, как поступить лучше. Невольно отвернулась от Айзена и зацепила взглядом Гриммджоу, который, продолжая хмуро смотреть в нашем направлении, лишь насупился.
— На меня не смотри. Я тебе тут не советчик.
Да уж действительно.
Переведя дух и сжав кулаки, словно дитя малое, через «не могу», вновь вернула внимание Айзену и спросила:
— Что мне делать?
— Ничего особенного, мне нужен прямой контакт с тобой, поэтому просто подойди и дотронься до меня. Чтобы заглушить печать Кьёраку, я должен наложить на нее идентичную, но сопроводить это сильным всплеском реацу.
С трудом удержав тяжкий вздох и желание закатить глаза, проглотила недовольство. Кто сказал, что все так просто? Хуже наверняка не будет, выбора у меня все равно нет. То есть имеется, но еще более отвратительный и непонятный. Поэтому, чуть ли не скрипя зубами от недовольства, подошла к Айзену. Даже позволила себе мысль, что он разорвет меня своей реацу, едва я окажусь рядом, однако он просто молчаливо наблюдал за мной. В схожей манере решила без комментариев положить ему руку на плечо.
Шумно выдохнув, приготовилась… к чему-то. К чему-то, что не происходило секунду, потом вторую и третью…
— Не хочешь мне ничего рассказать?
Да ебать!..
Удержав мысленный крик от громогласного вопля, я сжала губы в прямую линию, пытаясь сдержать вспышку эмоций.
— О чем?
— Что произойдет дальше?
Я так ему и не рассказывала в подробностях о нападении квинси, только в общих чертах. Можно, конечно, поломать комедию, но время уходило.
— Сюда придет Яхве, разнесет стул, на котором ты сидишь, потом вы с Ичиго возьметесь за руки и попытаетесь победить его. Тебе вроде дыру в груди пробьют и руку оторвут… Но Ичиго с Исидой убьют Яхве. Что-то вроде.
— А что насчет Короля? Кого сделают им, принесут, так сказать, в жертву? Куросаки?
— Тело Яхве. Еще вопросы?
Помолчав долгую минуту, отчего у меня разыгрались нервы, я едва удержалась, чтобы не стиснуть плечо Айзена когтистыми пальцами.
— Хм… — спустя затянувшийся миг молчания удовлетворенно улыбнулся мужчина. — Вот оно как.
— Что? — сразу же напряглась я. — Я знаю эту улыбку, что ты задумал?
— Ничего такого, что ты бы не смогла сделать.
— Сделать?..
— Гриммджоу, у меня к тебе будет маленькая просьба, — игнорируя мои вопросы, обратился к арранкару Айзен. — Чтобы обезвредить печать на теле Хинамори, мне придется пропустить через нее за раз огромное количество реацу. Ей может стать плохо, поэтому, как закончу, отнеси ее чуть дальше в безопасное место. Не хотелось бы, чтобы она, да и ты, попали под горячую руку короля квинси, когда он пожалует ко мне. Ты ведь… сделаешь мне одолжение?
По тому, сколь напряженно и недовольно нахмурился Гриммджоу, можно судить, что от просьбы он не прибыл в восторг. Тем не менее возражать не стал. Не мог. Пойди тут, возрази Айзену.
— Что ж, если мы договорились, тогда…
Говорят, сдирать пластырь нужно внезапно, чтобы ожидание боли не накаляло обстановку. В моем случае возникло чувство, словно не пластырь содрали, а сунули в руку оголенный кабель под высоким напряжением. Энергия, неожиданно пробившая мое тело с ног до головы, не оставила и шанса на то, чтобы проявить сопротивление или подготовиться к ее удару. Боль острыми иглами пробежала по мышцам, расцветая давящим чувством на сердце, а также впиваясь невидимыми клыками в шею. Словно кто-то приложил кусок раскаленного металла к оголенной коже.
От головокружительной боли в глазах потемнело, однако я смогла лишь открыть рот в немом крике. Шею стянуло невидимой лебедкой, давя малейшие звуки. Хотелось не просто кричать, а орать, однако все это продлилось буквально мигом оглушающей агонии, после которого все померкло перед глазами. Я даже не успела в должной мере осознать боль, давление реацу, пропущенное сквозь мое тело. Оно оказалось настолько велико, что я просто отрубилась?
Странно. Столь мощный поток духовной энергии должен был если не лишить меня сознания, то как минимум причинить куда более жуткую боль. Место печати, оставленной Кьёраку, горело так, словно на кожу лили раскаленное масло, однако боль… не утихала. Понимание этой боли будто не доходило до меня. Из-за чего? Из-за реацу Айзена? Связи с хогиоку?