— Из-за тебя я умираю… — тянясь ко мне пальцами, сплошь покрытыми черной копотью, прохрипела стальным голосом фигура. Голос не похож ни на женский, ни на мужской. — Из-за тебя вся душа… перемелется в прах. Весь мир, все, что ты видишь… возродилось из пепла. Осталась только я… ты убила ее.
— О чем ты? Ты о?..
— Убила ее… она исчезла, — повторяла фигура, согнувшись и обхватив себя руками, — я не хочу терять все… мои воспоминания… мою хозяйку… я уже потеряна… что я такое?
Значит, это все же Тобиуме, но почему она так изменилась? Тупой вопрос, из-за меня, разумеется, но едва я успела рот открыть, размышляя над продолжением разговора, как костер позади силуэта раскинулся настоящим пожаром. Пламя разошлось вдоль обрыва высокой стеной, после чего, подобно живому созданию, хлынуло в мою сторону. Испугавшись и почувствовав, как сердце болезненно сжалось, я отпрыгнула назад, уходя из-под удара.
— Не-ет!!! — разнесся по простору истошный оклик фигуры в плаще. Истошный не от злости, а от страха за мою жизнь.
Рванув вперед, словно готовясь прыгнуть в пламя, чтобы спасти меня, фигура столь же внезапно остановилась и, схватившись за голову, взревела оглушительным воплем. От дрожащего сталью голоса не только воздух завибрировал, пламя поднялось к небесам, ослепляя своим сиянием.
Слишком громко. Слишком ярко. Да что за чертовщина вообще происходит?!
— Хинамори!
— А-а?!
Распахнув глаза, я испуганно выпрямилась, подняв голову с рабочего стола, а заодно в приступе паники задела несколько тетрадей и чашку, что со звоном разбилась о пол. Еще немного и, наверное, упала бы со стула, но все же усидела на месте, и теперь, переводя шумное дыхание, пыталась понять, что произошло.
Секунду назад меня окружало испепеляющее пламя, жар и запах горелой плоти, а сейчас я сидела за своим рабочим местом, в то время как за окном барабанил дождь. Но запах гари продолжал щекотать ноздри.
— Хинамори? Ты в порядке?
— Что?.. Вот черт!
Наверное, мною бы куда сильнее завладело беспокойство из-за Айзена, который и вырвал меня из кошмара, сумев разбудить, но вид тлеющих документов под рукой испугал куда сильнее. В панике начав хлопать по бумаге, что успела почернеть под моими ладонями, я издавала какие-то панические странные звуки.
— О мой бог… — в растерянности пробормотала я следом, осознав, что спалила черновик с расчетами премиальных для сотрудников. — Вот же ж…
— Хинамори, что сейчас произошло?
Ах да… Айзен. Честно говоря, я даже не знала, что сказать в такой ситуации, вопрос прозвучал с тенью беспокойства, но и не обделенным требовательным посылом. Подняв взгляд, только убедилась, что капитан пребывал в недоумении. Думала разозлится его напускной заботе, но вдруг поняла, что смотрел он на меня не сказать, что как человек, который переживает за обычного подчиненного.
— Простите, мне… дурной сон приснился.
— Дурной сон? — подозрительно прищурившись, уточнил мужчина. — Всплеск твоей реацу всех на уши поставил. Поэтому спрошу еще раз, что произошло?
Воу-воу, полегче. Учитывая картину, которую я видела в подсознании, ничего удивительного, однако меня насторожил требовательный тон. Прошло уже больше месяца, почти два даже, как я очнулась в шкуре Хинамори Момо, и какую бы дичь не вытворяла, Айзен никогда не повышал на меня голос. Нет, не так. Он оставался спокоен, а сейчас действовал, как человек, который привык держать все под контролем. Он не понял, что произошло, поэтому позволил нетерпению пробиться в голосе?
— Прости, я… не хотел тебя напугать, — сдержано добавил мужчина, в успокаивающем жесте выставив перед собой руки. Быстро исправился. — Но ты напугала нас. Ты никогда не теряла контроль над своей реацу, поэтому я предположил худшее. Что произошло?
Ладно, здесь, конечно, мой просчет, раз — в очередной раз — выбилась из сценария, по которому должна максимально следовать роли Хинамори. Но если за эмоциями в последние пару недель удавалось следить, то вот с реацу, конечно, облажалась по полной. И все же, почему Айзен так обеспокоился? Понятно, что не из-за моего благополучия. Его удивил сам факт произошедшего, что ни в одном из его сценариев Хинамори не могла застать его врасплох таким образом?
Найдя в себе смелость, я заглянула в глаза капитана, продолжавшего стоять по другую сторону от рабочего стола. Уже бесполезно что-то высматривать, пытаться прочитать его взгляд. Вновь собранность, за которой намеренно проблескивало искреннее… «искреннее» беспокойство. You know. Отыгрывал идеально, что как-то разочаровывало от понимания того, что мужчину никто особо не заботил. И в то же время такое мастерство невольно восхищало. Стоило поучиться.