— Вообще я удивлен… не припомню, чтобы кто-то из одиннадцатого отряда помогал бы другим шинигами. У них ведь своя… идеология, скажем так.
Шантаж и угрозы, мой капитан, учусь у лучших. И только я хотела подкинуть оправдание с выигрышем в споре, рискуя поднять неприятные воспоминания, Айзен меня опередил:
— Я бы хотел, чтобы ты прекратила с ним видеться.
Я бы искренне, искренне хотела одарить собеседника взглядом в духе «excuse me, but wtf», однако просьба прозвучала столь абсурдно, что мне и сказать оказалось нечего. Из горла вырвался нервный смешок.
— Что? П… почему?
— Старшие офицеры, конечно, достаточно дисциплинированы, но иметь дело с одиннадцатым отрядом для такой хрупкой девушки небезопасно и…
— Нет.
Жесткий отказ с моей стороны мог только усугубить шаткое положение, однако злость, что подступила к груди неожиданным жаром, не оставила иного выбора. Ни о каком притворстве уже и речи не шло, это было сродни чеки, сорванной с гранаты. Болезненно впиваясь ногтями в ладони, я до дрожи сжала кулаки и с откровенным отчаянием посмотрела на мужчину. Чувствовала себя кошкой, вставшей на дыбы перед огромным псом, смотрящим на меня не то со снисхождением, не то с холодным чувством превосходства.
— Хинамори, если ты хочешь улучшить навык фехтования, я могу помочь тебе с этим. Ты мой лейтенант, поэтому я помогу тебе, я смогу найти для этого время.
Да что с ним не так?! У меня едва хватило самообладания, чтобы не подскочить с места. Хотелось закричать, возмутиться, жжение в груди казалось нестерпимым. Чувствовала себя ребенком, которому родитель запрещал заниматься любимым делом, либо принуждал к чему-то, более подходящих ассоциаций в голову не приходило.
— Я не понимаю… — выдавив из себя срывающийся на дрожь голос, я оперлась локтями о колени. Спрятав лицо в ладонях, я почувствовала, как к глазам предательски подступали слезы. — Почему вы запрещаете?
— Ты сейчас не в себе, Хинамори. Твое поведение сильно изменилось за последний месяц, и мне больно наблюдать за тобой. Поэтому я больше не могу молчать. Тебе не обязательно прыгать выше головы. Я уважаю твое желание стать сильнее и поддержу его, но нужно здраво подходить к этому. Прошу тебя, не обижайся.
Я уж думала, хуже не будет, но как только мне на плечо легла его рука, меня словно парализовало. Айзен перекрывал мне кислород, не в его интересах, чтобы я становилась сильнее, его успокаивающие слова сплошная ложь! Какая же я дура, будто думала, что смогу переиграть его, в итоге сама же себя загнала в угол. И ощущение того, как он касался меня… хотелось и вовсе провалиться под землю.
Успокаивающее, ненавязчивое поглаживание по спине, Айзен будто пытался приласкать кота или собаку, демонстрируя отсутствие всякой враждебности. Не знай я, что он за человек, поддалась бы умиротворяющему эффекту, но никак не получалось. Он сидел слишком близко, сквозь одежду я чувствовала тепло его тела. Это дурманило, вкупе с дикой усталостью нервное напряжение подталкивало к тому, чтобы потерять последнюю каплю самообладания.
— Хинамори-чан, посмотри на меня, пожалуйста.
Что?.. Нет. Нет-нет-нет! И почему ты обращаешься ко мне Хинамори-чан? Думаешь, я поверью в твою искренность?! В этот спектакль!
— Хинамори-чан…
Заткнись. Заткнись, заткнись, заткнись, пожалуйста!
— Что вы от меня хотите? — лихорадочно пытаясь сообразить, как потянуть время, чтобы наскрести хоть немного сил, я продолжила: — Если я не устраиваю вас, как лейтенант, поче… почему вы не возьмете себе другого лейтенанта? Я потеряла отряд, сама чуть не погибла в битве с каким-то меносом, в последнее время так…
— А ты помнишь, что было во время этого боя?
Во время… боя?
Столь неожиданный в своей специфике вопрос заставил меня растеряться, в первый миг я хотела прямо заявить, что ничего не помню. Но почему он спрашивал? Ведь все было указано в рапорте. Да, странно выглядит, что лейтенант чуть жизни не лишилась в схватке с монстром, хоть и опасным, но ведь повлиять на исход могло все, что угодно. Кто… угодно.
Нет… да нет. Вы шутите.
— Ничего не помню, это меня и пугает, — с раздражением утерев влажные щеки, я почувствовала, как в голове слегка прояснилось, и это помогло взять контроль над слезами. — А… почему вы спрашиваете?
— Просто хочу сказать, что ты наверняка сделала все от тебя зависящее.
Вернув руку на мое плечо, Айзен потянул меня назад, заставив выпрямиться и, соответственно, обернуться к себе. В первый миг оказалось даже трудно помыслить, чтобы встретиться с ним взглядом. Но сделав глубокий выдох, представив, как разум высвобождается от бури эмоций, словно от убегающей волны отлива, я посмотрела мужчине в глаза.